Но после боя с охотниками стало зябко. Не телу, а духу: вокруг сердца собралась звенящая зябь, от которой с тихим воем раскатывались волны дрожи. Пусть Хлад забился в привычную нору, след его ещё хрустел инеем по сапогами. Так было с того мига, как Йору велел ему «отвориться».
Он сделал всё так же, как было в дурном видении глазами Марадо. Воззвал к потаённой силе, приказал ей хлынуть за пределы его тела и сковать врагов. Даже попытался ощутить то же ледяное безраличие, которое питал Марадо к паре десятков искорёженных трупов вокруг — и к тем, кому ещё предстояло стать таковыми под его клинком.
И вновь убедился, что-то был не сон.
«Но Нотонир…»
Он не мог смотреть на старого друга. Колдун вернулся тем же чуть надменным сухим человеком с серыми кружками глаз и обветренной кожей, похожей на дрянную бумагу. Его поучения ничуть не стали острее, но каждое слово резало Йору.
А перед глазами стоял последний взгляд Нотонира, с которым он выжег душу Марадо. Быть может, то смешалось эхо прошлого с явью или Хлад заботливо слил знакомые образы воедино, чтобы подсказать Йору, как открыть его силу.
Но пустота лишь сгущалась, стоило ему скользнуть одним глазом по Нотониру. Это была обида: за то, что колдун его однажды убил.
— Ты как? — спросил Йору у Висиды.
Девушка из Коваранта заняла уцелевшую койку под навесом. Ран ей досталось изрядно: цепь Зейлана рассекла лицо, в спину воткнулся кинжал Миреты из дымчатой стали. Сколько бы Нотонир ни колдовал над Висидой, следы битвы пестрели на её теле, прикрытом одной тонкой простынёй с рваными дырами.
«Ещё и покрывала придётся покупать,» — мелькнула удушающая мысль.
Не заработать — нельзя, раз уж полезли в грёбанную рощу.
— Живая, — буркнула Висида.
Она поднесла палец к глубокой ссадине поперёк скулы и зашипела от боли.
— Шрам останется, — подметил Йору. Нотонир стянул края раны, но даже его заговоры помогали не всегда.
— Спасибо, утешил, — девушка кивнула.
Она приподнялась на лежанке и провела ладонью по рунам Става Души. В поисках спокойствия, не иначе.
— Шрамы у нас — всё равно что наградные ордена у всяких лордов, — Йору не сдержал полный горечи смешок. Ещё в Короте, пока его тело покрывалось всё новыми отметинами, с тем же ритмом пополнялись трофейные шкафы в палатах воевод. — Чем их больше…
— Тем больше тебе заплатят, я поняла, — Висида раздула ноздри.
— И тем больше тебя боятся, — поправил Йору. — Боятся обмануть, боятся лишний раз перейти дорогу. Ведь обычно это значит, что тебя всерьёз пытались убить. А ты — здесь, лежишь. Почти что голая, но живая, замечу.
— Не «почти».
Висида рывком откинула покрывало и села на краю лежанки, чтобы дотянуться до меха с водой. Лукавила, конечно: нижние панталоны, покрытые застарелой кровью и грязью, на ней всё же имелись. Прильнув к меху, коварантка бросила искристый взгляд через плечо, как бы приказывая ему отвернуться. Не слишком-то искренне.
Йору этот взгляд был знаком. После боя, когда сердце молотилось так, что всё тело горело — по крайней мере, у нормальных людей, не тронутых Хладом — всё ощущалось иначе. Острее, жарче, интереснее: казалось, можно взять тупой тренировочный меч и выйти одному против целой рати.
Но легко было забыться и совершить глупость до того, как раны затянутся, а разум вновь погрузится в штиль.
Оттого-то подыгрывать Висиде он не стал и даже не думал отвести взгляд от аккуратной груди — такой же небольшой, как миски для солдатских харчей в Короте — и круглой отметины над острыми дугами рёбер.
— Закончила красоваться? — спросил Йору, и Висида сдвинула брови в обиде. — Тебе бы отдыхать, раз завтра мы всё же идём в рощу.
— Именно, — она отложила мех и с грустью окинула себя опущенным взглядом. — На каззитские древослужения положено приходить голыми, так что чего уж терять?
То было правдой. На родине Висиды кланялись тому же Вечному Древу, что и в этих местах, но делали это иначе, по-новому. Они называли себя «Барадитской ветвью». Вместо запыленных Рощ они возводили вокруг священных деревьев округлые храмы с дырами в крыше, и всё чаще предпочитали молиться одетыми. Наверное, надоело мёрзнуть под морским ветром зимними ночами.
— Чистотелыми и пусторукими, — добавил Йору под фырканье девушки. — Это значит: никакой одежды, никаких побрякушек, никаких инструментов. Никакого оружия. Вот главная проблема. И, кажется, мы с твоим братом придумали, как решить их все разом.