Женщина быстро прошла к сидевшему на диване мужу и забрала из его рук ребенка.
– Любимый мой, – прошептала она, целуя мальчика, и повернулась к вышедшему из детской комнаты свекру. – Добрый день, Александр Борисович.
– Здравствуй, – ответил тот, кивнул сыну на прощание, добавил: – До встречи, – и скрылся за дверью.
– Не могла повести себя помягче?! – вспылил Влад, но, заметив, как от страха округлились глаза сына, еще не видевшего отца в подобном состоянии, заставил себя успокоиться.
– Не цепляй меня, Романов. Не смей, иначе ты пострадаешь!
– Когда придет нянька? – процедил Влад сквозь зубы, раздосадованный тем, что ему приходится подчиняться жене.
– Как и договаривались. В пять. – Она посмотрела на сына: – Сейчас мы покушаем, потом придет Тина, а мама с папой уедут к веселым дядям и тетям, которые будут пить шампанское и много говорить. Но ты не волнуйся, сынок, мама скоро вернется домой. Насчет папы я не уверена. Возможно, у него на вечер запланирована какая-то другая программа.
– Твою мать! – вновь повысил голос Влад. – Замолчи!
Но она уже не слышала его – исчезла в комнате сына, плотно закрыв за собой дверь.
* * *В отличие от торжественного обеда или ужина, куда принято прибывать в указанное время, на фуршет можно было и опоздать. Это не считалось нарушением этикета, но и опоздание должно было оказаться незначительным, чтобы не создалось впечатления о легкомыслии гостей и их неуважении к причине приема. Приехать нужно было не раньше, чем появится их родной посол, чтобы не поставить его в неловкое положение, но и не намного позже, чтобы не произвести негативного впечатления по другому поводу. Обычно время прибытия четко оговаривалось и неукоснительно соблюдалось всеми. В дипломатических приемах этикету уделяли большое внимание, так как от мелочей, порою незаметных на первый взгляд, зависело качество отношений между представителями посольств и соответственно между странами. Люди часто переносят личные отношения на другие виды взаимодействий, и приемы являлись тому полным доказательством. Так, первый секретарь Романов и его супруга вошли в главную залу посольства Великобритании на минуту позже посла России, Кадакина Анатолия Ефремовича. Минутная задержка говорила об их уважительном отношении к послу, о безоговорочном признании в его лице первого «в упряжке», а также о молчаливом согласии всюду следовать за ним. Одновременно таким способом окружающим Романовыми кое-что сообщалось об их собственном положении в группе прибывших, а своим появлением в точно назначенное время они демонстрировали вежливость по отношению к лицам, устраивающим прием.
В первую очередь супруги Романовы приветствовали господ Кадакиных, первых лиц России в Австрии, и уже затем были представлены послу Великобритании, Эрику Спенсеру. Посол вежливо пожал руку Владу, поцеловал запястье госпоже Романовой и произнес обязательный в этом случае комплимент. После общих фраз, состоявших из поздравлений с назначением на должность и благодарностей, он отошел в сторону к остальным гостям. Влад заметил, как Спенсер с радостным лицом, широко расставив руки, направляется к его отцу.
– Алекс! – прогремел голос посла, заставив стоявших рядом с ним людей обернуться на это непривычно-фамильярное обращение.
– Эрик, дорогой! – Романов Александр Борисович открыл ему свои дружеские объятия.
Они были знакомы уже много лет, еще в ту пору, когда сам Романов был чрезвычайным и полномочным в Великобритании. Их отношения всегда были теплыми, и поэтому мужчины могли позволить себе отвлечься от норм этикета и выразить свои настоящие чувства.
– Ты знаком с моим сыном? – спросил Романов и подвел посла к Владу и его супруге.
В этот момент посол России разговаривал с коллегой из посольства ФРГ, и на краткий миг Романовы остались в одиночестве.
– Я уловил внешнее сходство, но не стал акцентировать на этом внимание, – сказал Спенсер и вновь пожал руку Владу, уже не так прохладно, как при первом приветствии. – Знаете, молодой человек, с вашим отцом нас связывают близкие отношения. Надеюсь, и с вами мы пройдем такой же чудесный, полный взаимопонимания путь.