Древность традиционно усваивала авторство всех этих трех книг — Притчей, Екклесиаста и Песнь Песней — Соломону, хотя современность предлагает разные другие учения, весьма разнообразные. Но, тем не менее, не дает стопроцентного опровержения того, что они написаны Соломоном. Поэтому мы будем следовать мудрой старине. В расположении этих книг есть большой смысл, который мы раскроем позже, когда будем приступать к изучению книги Песнь Песней.
3.1. О Соломоне
Формально к лику святых Соломон не причислен, и в святцах мы его не найдем, хотя он и изображается иногда на иконах, а чаще в росписях с нимбом. Однако достоинство его книг от этого ничуть не страдает. Святитель Григорий Нисский говорит о том, что здесь следует подразумевать под автором не только Соломона, сына Давидова: «Не думаешь ли ты, что сим именем [т. е. «мирный». — авт.] называют Соломона, рожденного Вирсавией, принесшего в жертву на горе тысячу волов, воспользовавшегося на грех сидонской советницею? Другой означается им Соломон, Который и Сам от семени Давидова происходит по плоти, Которому имя мир, истинный Царь Израилев, создатель Божия Храма, объявший в Себе ведение всего, премудрость Которого беспредельна, лучше же сказать: бытие Которого есть премудрость, истина, и всякое боголепие, и высокое именование понятий. Он-то, сего Соломона употребив в орудие, через него беседует с нами: сперва в Притчах, потом в Екклесиасте, а после сего в предлагаемом любомудрии Песни Песней, постепенно и в порядке указуя словом восхождение к совершенству» [11, с. 17. Святитель Григорий автором книг считает Самого Христа, говоря о том, что Он есть и Учитель, и Проповедник, и Сын Давида, и Царь Израилев, но только уже в совершенном смысле.
3.2. Книга Притчей Соломоновых
«Притчи Соломона, сына Давидова, иже царствова во Израили» (Прит. 1:1). Святитель Василий Великий пишет: «Слово — притча — у внешних употребляется в означение изречений общенародных и произносимых, всего чаще на путях; потому что путь называется у них υοιμος отчего и притчу (παροιμία) определяют так: речение припутное, самое обычное в народном употреблении и от немногого удобно прилагаемое ко многому подобному. А у нас притча есть полезное слово, выраженное с некоторой прикровенностью, но как с первого взгляда заключающее в себе много полезного, так и в глубине своей скрывающее обширную мысль. Потому и Господь говорит: сия в притчах глаголах вам, но приидет час, егда ктому в притчах не глаголю вам, но яве (Ин.16, 25); потому что приточное слово не имеет открыто и общевразумительно высказанного смысла, но обнаруживает намерение свое косвенным образом и только людям более внимательным. Поэтому притчи Соломона есть, изречения, возбуждающие внимание и доставляющие пользу на всем пути жизни» [8, ч. 4, с. 194].
Наиболее простой способ дать какую-то структуру этой книги — формальный, по небольшим заголовкам, которые в ней имеются. С первой по девятую главы — собрание увещевательных речей Соломона. Эти речи посвящены премудрости как таковой, в них содержится убеждение слушающего или читающего взыскать и последовать премудрости и, наоборот, уклоняться от глупости и безумия. С десятой по двадцать вторую главы — это собрание собственно притч Соломоновых. С двадцать второй по двадцать четвертую главы — «собрание словес мудрых» (отдельный небольшой сборник). И с двадцать пятой по двадцать девятую главы — еще один раздел, который озаглавлен: «Притчи Соломоновы, собранные мужами Езекии». В конце книги — слова Агура и слова Лемуила царя (последние два имени некоторые считают прозвищами самого Соломона). Это разделение, действительно, чисто формальное и мало что говорящее о внутреннем содержании.
Премудрость библейская и языческие поучения. Нередко приходится встречать рассуждения о том, откуда заимствованы поучения этой и вообще всех учительных книг Библии, о сходстве ее с произведениями, дошедшими до нас с древних времен из Египта и Междуречья. В связи с этим хочется заметить, что и у верных, и у язычников и техническое устройство быта, и область душевная (которой ведает психология) — примерно одинаковы. С этим связано и наблюдающееся внешнее сходство религиозной практики. Но область духовная — резко отличается. Отсюда объясняется и некоторое внешнее сходство содержания, и существенное отличие смысла.
О Премудрости. В самом начале Соломон говорит о том, зачем он пишет эту книгу: «чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума; усвоить правила благоразумия, правосудия, суда и правоты; простым дать смышленость, юноше — знание и рассудительность; послушает мудрый — и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы… Начало мудрости — страх Господень; … а благоговение к Богу — начало разумения» (Притч. 1:1–7). Прекрасное толкование этого отрывка есть у святителя Василия Великого [8, ч. 4, с. 193–223], (см. Приложение к главе 3 раздела 1). Следуя за ним, выделим несколько уровней понимания премудрости.