– Нет, благодарю тебя. – Сдержанно ответил Катбад. Он скользнул нетерпеливым взглядом по присутствующим гостям. – Мне сообщили, что в доме воина Красной ветви присутствуют мои внуки.
– Истинно так, советник. Мой брат, лэрд Фергус прибыл сегодня с дарами, в его дружине пополнение.
– Могу ли я видеть этих юношей? – поинтересовался оллам.
– Я не знаю по именам всех дружинников лэрда. Надо спросить у него.
Лэрд Фергус, слыша разговор оллама и короля, указал на двух юношей, сидевших в конце стола.
– Когда я увидел их в Дундалке, то ни минуты не сомневался в вашем родстве.
Катбад внимательно посмотрел на сыновей Элвы, казалось, даже с излишней холодностью.
Лэрд Фергус и Конхобар удивились: неужели душа друида очерствела настолько, что появление внуков не принесли ему хоть немного радости?
Оллам, словно прочитал мысли короля и лэрда.
– Я видел дурное предзнаменование. И оно связано с появлением моих внуков.
Конхобар и Фергус многозначительно переглянулись.
– Признайся, от них исходит опасность? – забеспокоился король.
– Да. Но не для твоей жизни, а для твоего сердца. – Ответил друид.
– Сердца! – Конхобар от души рассмеялся. – Юноши не пробыли и одного дня в городе! Как они могут быть опасны в сердечных делах? После смерти жены я не взглянул ни на одну женщину!
Найси и Андле внимательно наблюдали за разговором короля и оллама, чувствуя, что они чем-то озабочены. Когда оллам снова задержал на них взгляд, юноши встали и поклонились ему. На сей раз, тот ответил лёгким кивком головы.
– Сдаётся мне, что оллам вовсе не рад нашему присутствию. – Решил Андле.
– У меня тоже создалось такое впечатление. – Согласился Найси. – Вряд ли мы сможем рассчитывать на его покровительство. Лучше нам вернуться с дружиной лэрда обратно в Дундалк.
– Пожалуй, ты прав…
Гости изрядно выпили тёмного густого эля, опустошив при этом не одно блюдо с запечённым лососем. Наконец дело дошло до инаргуала[24]. После первых же чаш, король потребовал, чтобы бард снова услаждал его слух песнями.
Федельмид сделал барду знак рукой и тот запел:
Неожиданно Конхобара охватила печаль.
– Неужели такие девы действительно живут в нашем мире, а не в Стране юности? – спросил он со вздохом.
Катбад, так и не притронулся к чаше с инаргуалом, предпочитая лёгкий медовый напиток. На протяжении всего пира он сохранял трезвость мысли, и слова короля несколько его насторожили.
– Сколько раз я повторял вам, повелитель: надо жениться. Увы, но жены не вернёшь, она – в Ивериад. Вы же должны думать о наследниках. Кому вы передадите трон Ульстер-Улады? А, если вашей бездетностью воспользуются враги?
– Ты прав, Катбад… – согласился Конхобар. – Тоска по жене не позволяла мне смотреть на других женщин и видеть их красоту. Я серьёзно задумаюсь над выбором невесты.
Катбад оживился.
– Моя племянница – диво как хороша. Недавно ей минуло пятнадцать, она вполне созрела, дабы возлечь с мужчиной на ложе и родить ему здоровых детей.
– Она действительно хороша собой? – поинтересовался король.
– Ты можешь увидеть её сам, если только пожелаешь…
– Хорошо, пусть будет так.
Федельмид прекрасно слышал разговор оллама короля. Но в его планы вовсе не входила женитьба Конхобара на племяннице друида: ведь у него самого была дочь навыдане. И по красоте она не уступала ни одной девушке в Ульстер-Уладе.
Воспользовавшись моментом, когда король, лэрд Фергус и их люди были уже достаточно разгорячены инаргуалом, он покинул пир и поднялся на второй ярус дома, где располагалась светёлка его дочери.
Девушка сидела за столом и смотрелась в серебряное зеркало. При появлении отца она поднялась и поклонилась, как и полагается воспитанной дочери.
Федельмид, молча, оценивающе взглянул на дочь. Та несколько смутилась.
– Отец, что-то не так? Почему вы на меня так странно смотрите?