В четвертый раз говорит воин киче:
Эй ты, могучий воин, самый храбрый
из храбрецов, воитель Рабиналя!
Не твой ли голос произнес вот это
пред ликом неба, пред лицом земли:
“Зачем же так хвалиться смелостью своею,
своею храбростью?” Вот что сказал ты!
Но ведь в действительности это вы,
вы оскорбили моего владыку,
великого правителя киче.
Лишь в том причина моего прихода
сюда, моей отлучки из гор, долин моих родимых.
Отсюда вышла весть, между землей и небом,
от этой главной крепости Какйук -
Силик - Какокаоник - Тепеканик1,
вот таковы названья рта и глаза2,
и этой крепости, и этого дворца!
Не здесь ли спрятан груз из десяти мешков какао
и пяти мешков прекрасного какао,
что предназначались моему владыке,
правителю киче, Балам-Ахау,
Баламу-воину, ибо таковы
названия и рта и глаза,
и крепости моей, и моего дворца. […]
[…] Услышав эту весть, мой повелитель
Балам-Ахау, вождь киче отважных,
смерть пожелал владыке людей
Чакача и Самана, кауку Рабиналя.
пред лицами владык народов
1 Название крепости рабинальцев, где находилась резиденция отца воина Рабиналя, правителя ХобЛоха.
1 “Рот и глаза” - синоним резиденции правителя.
ушаб и покомамов’. Пусть же скажут
они, что вы желаете увидеть
и храбрость и отважность вождя киче могучих,
вождя гор и долин киче! “Придите и возьмите
хоть часть моих холмов прекрасных,
моих долин прекрасных! Пусть же
мои брат и старший надо мной2 придет сюда,
чтоб взять здесь часть свою, меж небом и землей,
от этих гор прекрасных, от смеющихся долин!
Пусть он придет, чтоб сеять здесь,
чтоб урожай сбирать там,
где всюду побеги наших тыкв теснятся,
среди отростков наших тыкв-горлянок,
фасоли белой”. Так гласил ваш вызов,
ваш клич войны перед моим владыкой,
правителем моим. […]
[…] И вот тогда в ответ был брошен вызов
и клич военный моего владыки,
властителя киче: “Эй! Мой отважный,
мой доблестный, иди поднять тревогу
и возвращайся сразу, ибо
послание вызова пришло, оно явилось
под сводом неба, на земле!
Возьми же в свою ты руку храбрость, силу молодую,
мощь своего щита, стрелы своей могучей,
скорее возвращайся к склонам гор родимых,
к долинам нашим!” […]
1 Ушаб и покопаны - племена, принадлежащие к языковой семье майя. Первоначально населяли, по-видимому, весь департамент Баха-Верапас, ва-тем были отодвинуты киче к северу. Ушабы и покомамы часто упоминаются в тексте эпоса киче “Пополь-Вух”.
1 Здесь слова “мой брат” н “старший надо мной” употребляются в ирони-ческом смысле.
[…] Вот что гласил приказ и вызов
владыки моего, правителя киче.
А я отсутствовал, я ставил межевые камни,
там, где заходит солнце, где входит ночь,
где холод мучает и воды замерзают.
Пан-Цахашак1 - зовется эта местность.
Тогда схватил я мощь моей стрелы могучей,
мощь моего щита. Я спешно возвратился
к подножью гор, к моим родным долинам.
И там, пред Чолочиком горным, пред
Чолочиком, покрытым соснами, я бросил вызов,
свой первый вызов, свой военный клич…
Уйдя оттуда, снова бросил вызов,
свой клич военный в месте, что зовется
Нимче-Паравено, и в Кабракане2!
Ушел оттуда я, и в третий раз
я бросил вызов, свой военный клич
в том месте, что зовется Панчалибом3!
Затем из Панчалиба я ушел спокойно,
чтоб бросить вызов, свой военный клич,
в четвертый раз, в Шоль-Чакаче, ибо
такое носит имя эта местность!
И там, спустя немного, я услышал звуки
лоцо-туна, лоцо-кохома4, который танцевали
двенадцать ярых воинов-орлов,
1 Современное селение Санто-Антонио-Илотенанго в крайней западной части департамента Эль-Киче.
1 Нимче-Паравено - современное селение Санто-Томас-Чичикастенанго в департаменте Эль-Киче; Кабракан - современный Сан-Себастиан-Ле-моа в том же департаменте.
3 Местность около современного поселения Хойабах в департаменте Эль-Киче.
4 Лоцо-тун, лоцо-кохом - военный танец, исполняемый под большой (тун) и малый (кохом) барабаны.
двенадцать ярых ягуаров. Дрожали небеса, земля гудела от шума страшного, от воодушевленья двенадцати ярых воинов-орлов, двенадцати ярых ягуаров с рабами и рабынями. […] […] Там начал я петь песню свою пред ликом неба, пред лицом земли. Вот как прозвучало мое слово пред ликом неба, пред лицом земли: “Так выходи ж, владыка ненавистный, владыка омерзительный своим пороком, неужто будешь первым ты, чьи корни, чей ствол я не смогу навечно истребить? Тебя - вождя людей Чакача и Самана, каука Рабиналя?” Вот что сказал тогда я. Что ж будешь делать ты, владыка, если не смог я истребить тебя и уничтожить? Раз я могу лишь мыслями своими звучать, петь пред землей и небом, о самый-самый храбрый изо всех могучих, великий воин Рабиналя? Говори же, теперь уж твой черед! Земля и небо с тобой да будут, самый-самый храбрый из всех могучих, воин Рабиналя!