Оттуда я вернулся в Пан-Какиль1,
так называется та местность, потому что
мое стремилось сердце к вашим детям,
прекрасным сыновьям. […]
[…] Вот почему ты бросил вызов,
свой военный клич, и сердце мое сжалось
и застонало, клич и вызов твой услышав!
А ты пришел в Панахачель и снова
там бросил свой военный клич и вызов!
И сразу я их отпустил, я дал возможность
бежать им всем, прекрасным детям,
прекрасным сыновьям, в большом лесу,
что носит имя Кабракан-Пан-Аравено.
Прекрасным детям, верным сыновьям,
совсем немного оставалось, чтоб дойти
до гор моих, моих долин, до гор киче,
долин киче. Вот так вернулись
прекрасные сыны, прекраснейшие дети,
с сухими ртами, впалым животом.
Они отправились назад по склонам гор,
по плоскости долин к своей родной стране.
И все же не смогли они достигнуть
1 Местность около Хойабаха на юго-востоке департамента Эль-Киче.
ни стен своих, ни крепостей своих.
Вот почему они остановились
в Панамака, как место то зовется.
Я также виноват и в том, что
твоего владыку я похитил,
правителя Хоб-Тоха там, на месте,
что зовется “Купальнею Тохиля”, где
он купался. Я его увел
своей стрелы могучей силой
и силой моего щита! Доставил я его
чрез горы и долины в долины,
в горы киче отважных! Это сделал я
из зависти, что грызла мое сердце,
раз я не смог взять во владенье
хоть что-нибудь меж небом и землей!
Вот почему я заключил его тогда
меж стен из извести и камня, вот почему
я замуровал его и запечатал
средь четырех стен. […]
[…] И несомненно я содеял и другое,
как сам сказал ты вот сейчас, своими же словами:
“Ведь ты разрушил два иль три селенья,
и город Баламвак, где почва из песка
стенает под ногами, и Калькарашах,
Куну и Косибаль-Таках-Тулуль, -
вот их названья”. Да, я сделал это
все из-за той же зависти, что грызла сердце.
И здесь я расплачусь теперь за это,
меж небом и землей! […]
[…] Нет больше слов у уст моих и сердца
моего! Лишь только белка,
лишь только птица, что вокруг мелькают,
тебе доставить смогут что-нибудь, могучий воин!
И разве не сказал еще твой голос:
“Я возвещу владыке моему, правителю Хоб-Тоху,
что ты находишься внутри высоких стен
обширной крепости! Вот почему считай,
что ты уже сказал последнее “прощай”
своим вершинам горным и долинам!
Ведь здесь мы срубим ствол твой,
корень твой мы истребим меж небом и землей!”
Вот что сказал сейчас твой голос!
Но разве мы не можем действовать как братья?
В согласии и честно? Я украшу
тебя и золотом и серебром своим,
стрелой моей могучей, щитом своим всесильным,
своей тольтекской палицей, топориком-яки,
всем, чем я обладаю - до своих сандалий!
Я буду здесь работать, служить тебе я буду
и сыновьям твоим, как сын твой, здесь,
меж небом и землей! И это будет высшим знаком,
что ты меня отпустишь в мои родные горы,
в мои долины! Вот что говорит теперь
мой голос. Небо и земля
с тобой да будут, самый-самый храбрый
из всех храбрейших, воин Рабиналя!
В седьмой раз говорит воин Рабиналя:
Эй! Смелый воин, сын людей Кавека!
Вот что сейчас сказал твой голос
пред ликом неба, пред лицом земли:
“Что ж, разве невозможно, чтобы я украсил
тебя и золотом и серебром моим,
стрелой моей могучей, силой моего щита, -
всем, чем я обладаю - до своих сандалии,
чтоб здесь работать, рабствовать тебе
меж ликом неба и лицом земли?”
Не это ли сказал сейчас твой голос? […]
[…] Но что же я скажу тогда
перед лицом владыки моего, правителя Хоб-Тоха?
Что был могучий воин, был герой,
с которым мы сражались средь высоких стен
обширный крепости тринадцать раз
по двадцать дней, тринадцать раз
по двадцати ночей, и сын ваш не имел покоя
и отдыха? А после я скажу вдруг,
что был украшен я и был одарен
и золотом и серебром его, и палицей тольтекской
и топором-яки, - всем тем, чем он владеет,
вплоть до его сандалий. А затем
я сообщу владыке моему, правителю Хоб-ТЪху,
что разрешил ему, закончив битву,
уйти свободно, возвратиться в горы
его родные и его долины!
Могу ли я сказать все это пред лицом
владыки моего, правителя Хоб-Тоха?
Ведь я осыпан им богатствами, дарами!
Есть у меня и золото и серебро, есть сила
стрелы моей могучей, мощь щита,
и палица тольтекская и топор-яки.
Владыка мой, правитель, осыпает
меня богатствами в высоких стенах
обширной этой крепости! Вот почему
я сообщу ему такую новость, сообщу