Сестра Волынского Светлана встретила Касю доброжелательно. Но видно было, что шок от потери еще не прошел и вряд ли пройдет. Она была осунувшейся, глубокие синие круги залегли под глазами Светланы. Мать Сергея оставалась пока в больнице.
– Мне очень неудобно тревожить вас в такой момент, но так получилось, что я пообещала Кристоферу Лангу навестить вас. И он попросил меня задать несколько вопросов.
– Спрашивайте, что знаю – расскажу. Хотя Сережу теперь уже не вернешь. Он сам был инициатором этой экспедиции. Если бы знать! Господи, но кто мог знать заранее, что он нарвется на этого сумасшедшего! – Голос Светланы дрогнул. Видно было, какого огромного труда дается ей спокойствие.
– То есть он уже давно занимался историей Белозерского края? – осторожно спросила Кася.
– Белозерского края? – удивленно уставилась на нее Светлана и неуверенно ответила: – Н-нет, о Белозерске он заговорил совсем недавно.
– Недавно?!
– Да, он всегда был увлечен историей Новгородской республики, говорил, что для России это была уникальная возможность развития по совершенно другому пути. И для него победа Московского княжества над Новгородом была настоящей трагедией. Вы знаете, наша мама была родом из Архангельска, а папа – из Карелии. И Сергей был по-настоящему привязан к северной и северо-западной России.
– А насколько давно он начал интересоваться катарами?
– Точно не помню. Но однажды он рассказал, как на одной международной конференции услышал, как какой-то ученый, точно не помню откуда, кажется, из Франции, всерьез рассуждал о том, что катарские святыни могли быть спрятаны в Новгороде. Он даже мне говорил о доказательствах, которые приводил этот ученый. Если хотите, можем поднять архивы Сергея.
– Нет, не стоит, главное, что после этого он всерьез заинтересовался историей катаров и, по всей видимости, стал искать доказательства высказанной гипотезы.
– Так все и было, – подтвердила Светлана.
– Он никому об этом не говорил?
– О чем, о своем интересе к катарам? Он было попытался и напечатал небольшую статью в «Вестнике Академии наук». Конечно, о сокровище катаров он упомянул вскользь, но один из коллег его высмеял. Поэтому о своих дальнейших изысканиях говорить он остерегался. Искал втайне от всех.
– А у вас сохранилась эта статья?
– Думаю, что да, но надо поискать.
– Я могу оставить вам мой электронный адрес?
– Конечно, как только найду, сброшу вам год и месяц выпуска.
– Но если он всегда искал в Новгороде, откуда вдруг этот интерес к Белозерску? – вернулась Кася к тому, что ее интересовало больше всего.
– Все началось, когда к нему приехал этот старый университетский приятель.
– Вы его знаете?
– Университетского приятеля – немного. Сергей называл его Степой, а за глаза – Перевралкиным.
– Странное прозвище.
– Мне кажется, оно имело какое-то отношение к его фамилии, но точно сказать не могу. Если хотите, я могу вам показать его фотографию.
Светлана отправилась в соседнюю комнату и принесла небольшой альбом. На обложке красовались размашистая надпись: «Эх, жизнь была!!!» и фото вихрастой головы молодого Волынского.
– Это Сережины студенческие годы, – пояснила Светлана и, перелистнув несколько страниц, показала: – Вот он, Степа.
Впрочем, Кася и так ожидала увидеть фотографию краеведа Степана Переверзева двадцатилетней давности.
Итак, при всей сердечности и открытости Волынский рассказывал ей сказки: о знакомстве с Переверзевым говорил как о недавнем, а о своих поисках вообще не заикался. Неужели Сергей серьезно верил в то, что занятия магией позволят Переверзеву найти сокровище катаров? Иногда загадки человеческого мышления, вернее, недомыслия приводили Касю в недоумение. А кто вообще ей рассказывал правду, задала она себе вполне логичный вопрос.