— Сзади, на предпоследнем справа. За мной дверь, а потом еще сиденье, там никого не было. Я специально сзади место попросила, потому что обычно никто там сидеть не хочет, и место рядом со мной было свободно. А что?
— В общем… взрывчатка была в чьем-то чемодане, — Федор наклонился к чашке и не видел, как у Эвы блеснули глаза — стало быть, он не знает, что чемодан-то был ее. — Я поспрашивал специалистов, говорят, что взрыв был направленный. То есть так получается, если взрывчатку заложить в самом конце багажного отделения.
«Точно, мой чемодан передвинули на остановке в Кингисеппе»! — сообразила Эва.
— Когда взорвалось, автобус съехал в кювет и перевернулся как раз на ту сторону, где двери, — бормотал Федор, — водитель пристегнут был, ничего с ним не случилось. Он не растерялся, окно выбил, и пассажиров через кабину выводил. Кого-то ранило, кто-то сознание потерял, кто-то руки-ноги сломал, но все живы. Кроме пяти человек, у этих шансов не было. Там всего мест было восемь, что сзади, но заняты пять.
— Точно, напротив муж с женой сидели, она противная такая, все время его пилила… — вспомнила Эва, — а дальше я уж и не помню кто.
— Как-то мне стремно. — Федор поглядел на Эву поверх чашки, и глаза его были грустными. — Может, это и не теракт вовсе, а просто заказное убийство?
— Что, целый автобус заказали? — хмыкнула Эва.
— Да говорят же тебе, что восемь мест были самые опасные! — Федор повысил голос и тут же оглянулся по сторонам.
— Не кричи, — цыкнула Эва, — вообще, тебе чего от меня надо? Только честно!
— Да и сам не знаю, — вздохнул он, — думал, может, ты что вспомнишь, чтобы это дело как-то прояснить. Потому как эти, — он мотнул головой в сторону здания серьезной организации, — ничего ведь не выяснят. Спишут на теракт, найдут какого-нибудь бедолагу…
«Уже нашли, — подумала Эва, — меня…»
А ведь, пожалуй, этот Федя прав. Мыслит разумно. И хочет сам это дело расследовать, чтобы эксклюзив получить и прославиться. И он может быть ей полезен. Потому что если выяснится, что взрыв вовсе не теракт, а заказное убийство, то эти, из организации, от нее отстанут. Будут искать заказчика, скорее всего не найдут, но все-таки…
— Ты молодец, толковый парень, — сказала Эва и погладила Федю по руке, — давай не терять связь. Обменяемся телефонами, как что узнаем — сразу друг другу сообщим. Я постараюсь вспомнить своих попутчиков, ты же выяснишь их имена и координаты. И еще про ту женщину, что на моем месте сидела. Кто она такая?
— Ладно. — Федор отвернулся, подзывая официантку.
Несмотря на его протесты, Эва положила на стол деньги и поскорее ушла.
На работу ехать не имело смысла, рабочий день кончился. По дороге домой она так интенсивно думала, что заболела голова. Этот Федя вроде бы не врет, а с другой стороны, какой-то он простоватый. Выболтал ей все, что знал, а взамен ничего не получил.
Эва не собирается ни с кем откровенничать. Тем более с журналистом. Пускай он ищет имена этих пяти погибших, а она займется другим. Ей нужно найти ту девку, что налетела на нее на заправке, а лучше — лейтенанта Черемыкина. Хоть следователь и записал его фамилию, вряд ли он станет его искать. Во всяком случае, торопиться не будет. А как придут к нему записи с камер, да как увидит он на них Эву с коричневым чемоданом — так и все, собирайте теплые вещи, сушите сухари. Никакой Черемыкин не поможет.
Утром Эва позвонила в автосервис и не успела начать ругаться, как ей сообщили, что машина давно готова и чтобы Эва немедленно ее забирала, они даром держать ее в гараже не согласны. Эва позвонила начальнику и наврала, что ее снова вызывают на допрос прямо с утра и она выйдет с обеда. Начальник не посмел возразить.
Эва забрала машину из сервиса и решила поехать на двадцатый километр, на ту заправку, с посещения которой и начались все ее неприятности.
В просторной монастырской трапезной было шумно и многолюдно. За верхним столом, стоявшим на почетном возвышении, в дальнем от входа конце зала, сидел настоятель монастыря отец Огюст. По правую руку от него расположился почетный гость — знатный рыцарь из влиятельного и богатого ордена тамплиеров Жиль де Леннуа, который третий день гостил в монастыре. Прочие места за верхним столом занимали важные священнослужители и дворяне из свиты тамплиера, за нижним столом сидели простые монахи и слуги рыцаря. Аббат был одет в традиционное для ордена францисканцев одеяние простого, скромного покроя, с откинутым капюшоном, однако этот монашеский плащ был сшит из дорогого фламандского сукна, а на шее монаха красовалось резное распятие из слоновой кости. По всему было видно, что он не ограничивает себя свойственными для его ордена аскетическими правилами.