Я удивлен тем, что во время церемонии знахари не надели на одного из своих магических украшений; ни одна большая маска не возглавляла церемонии.
— Вам уже известны все тайны, — объясняет Вуане, — вы уже слышали Афви, больше скрывать было нечего. За чертой священного леса мы среди мужчин, маски же выходят только, чтобы наводить страх на женщин и билакоро.
Впрочем, из слов Вуане следует, что мы прошли особую инициацию, аналогичную той, которой подвергаются юноши, покинувшие родину детьми без татуировки и возвратившиеся ужо взрослыми. По возвращении их метят клеймом Великого Духа в священной роще возле их деревин просто для того, чтобы они могли занять свое место в общине.
— А в Согуру тоже так? — спрашиваю я Вуане.
Теперь мы татуированы и имеем право знать церемониал этого празднества коллективной инициации. Мы надеемся если не засиять его, то по крайней мере присутствовать на нем.
— Нет, — говорил Вуане. — В Согуру это очень большой праздник. Это не делается в любое время. К этому готовятся задолго.
Оказывается, обрядовая инициация детей совершается лишь раз в пять-семь лет. В ней участвует несколько деревень. Прежде всего они сообща намечают на своей территории большой участок густого леса; все тропинки, ведущие через этот участок, перегораживаются и отводятся в сторону. У входа в лес сооружаются огромные ворота из мнуги[34], похожие на ворота в Ниогбозу. Покрытые резьбой и раскрашенные охрой, синькой и каолином, они странным образом напоминают по форме и манере исполнения статуи предков на другом конце света — на Новых Гебридах. После того как ворота поставлены, доступ в лес открыт лишь для посвященных.
Итак, существуют два вида священного леса: один, расположенный близ каждой деревни, в котором отправляют местные фетишистские обряды, и другой, гораздо больших размеров, предназначенный для татуировки и воспитания детей. Его можно было бы назвать лагерем инициации.
Сами празднества требуют многих месяцев подготовки. По всей земле тома бегут гелемлаи, они извещают жителей, что торжество близко и что скоро они начнут уводить детей. Одновременно они собирают пожертвования на проведение праздника, на который зачастую собирается более трех тысяч человек. Каждая деревня должна доставить рис, скот, пальмовое масло и определенную сумму денег. Устрашающий вид белых вестников с их развевающимися ожерельями создает атмосферу тревоги, которая будет теперь окружать детей вплоть до самого посвящения.
Накануне великого дня вестники предупреждают все деревни, знахари укладывают в корзины маски и талисманы, мужчины надевают наряд из банановых листьев, скрывающий их целиком, и в сумерках все покидают деревню. Ночью при колеблющемся свете ламп-молний эти странные процессии тянутся по тропинкам из самых отдаленных уголков земли тома к месту татуировки.
Праздник начинается плясками. Тамтам категорически запрещен, и слышен только множественный голос Афви. Его тайные воплощения — большие черные маски из каждой деревни — принимают участие в ходе всего торжества, так же как и соединившиеся на сей раз Воллолибеи, мужчина и женщина. Знахари вынимают талисманы и поочередно демонстрируют свою магическую силу.
— Вот тогда, — говорит Вуане, — становится известным, кто сильнее всех, и это очень опасно, так как все отравы носятся в воздухе.
На рассвете на площадь, специально расчищенную у входа в священный лес, выводят шестьдесят быков. Всем нм одновременно перерезают горло. Эта ужасная бойня происходит на глазах посвящаемых и женщин.
Затем у жертв отрезаются лучшие куски мяса, которые варятся с местными красными бобами и подаются колдунам на большом деревянном блюде. Колдуны льют на мясо свои самые сильные яды, составленные в большинстве случаев на основе желчи каймана. Первоприсутствующий — в Согуру им должен быть Зэзэ Соховоги — тыкает свой трезубец наудачу в какой-нибудь кусок и ест, приглашая остальных следовать его примеру.
— Много колдунов умирает, — со смехом констатирует Вуане, — Они не знают всех противоядий.
Это испытание подтверждает магическую силу зоги и его неоспоримое превосходство[35].
Гелемлаи уже давно передали детей «людям-птицам». Прежде чем отвести билакоро к великим духам леса, уэнилегаги награждают их ударами дубинок. Особенно достается их собственным сыновьям: должность уэнилегаги передается по наследству, и «человек-птица», выбрав из сыновей того, кто его заменит, на глазах у всех колет мальчику руку своим трезубцем, прежде чем ввести его в священный лес.