Вспышка молнии. На миг ясно видно стрельчатое окно и на его фоне — темная человеческая фигура.
Кто там? Кто это? Караул! Режут!
Удар грома. Карл кидается в постель и с головой прячется под одеяло.
Голос Жанны. Ну что ты, что ты, Чарли? Зачем так кричать? Все равно никто не услышит. Ведь это все во сне. Ты спишь и видишь сон.
Разливается тусклый, зеленоватый свет; видно, что Жанна уже стоит возле кровати.
Карл (выглядывает из-под одеяла.) Жанна! Ты что — привидение?
Жанна. Какой там! Меня же, бедную, сожгли. Я даже привидением не могу быть. Я всего-навсего твой сон.
Свет становится ярче. Теперь оба ясно видны. Карл вылезает из-под одеяла и садится на постели.
Ты, однако, постарел, дружочек.
Карл. Так ведь сколько лет прошло. Я что, на самом деле сплю?
Жанна. Ну да. Заснул над своей глупой книжкой.
Карл. Странно!
Жанна. А что я мертвая, это тебе не странно?
Карл. А ты правда мертвая?
Жанна. Да уж мертвее не бывает. Я теперь один только дух. Без тела.
Карл. Ишь ты! Скажи пожалуйста! И очень это было больно?
Жанна. Что?
Карл. А вот когда тебя сожгли.
Жанна. Ах, это! Да я уж и не помню. Сначала, кажется, было больно, но потом все спуталось, и дальше я уж была вроде как не в себе, пока не высвободилась из тела. Ты только не вздумай поэтому совать руки в огонь — не надейся, что он не горячий! Ну а как тебе тут жилось все эти годы?
Карл. Да ничего себе. Ты, может, не знаешь, а ведь я потом сам водил армии в бой и выигрывал сражения. Сам лазил в ров, по пояс в грязи и в крови, и на осадную лестницу под дождем из камней и кипящей смолы. Как ты.
Жанна. Нет, правда? Значит, мне все-таки удалось сделать из тебя человека, Чарли?
Карл. Я теперь Карл Победоносный. Пришлось быть храбрым, потому что ты была храбра. Ну и Агнес меня немножко подбодрила.
Жанна. Агнес? Это кто такая?
Карл. Агнес Сорель. Одна женщина, в которую я был влюблен. Я часто вижу ее во сне. А тебя никогда не видал до этого раза.
Жанна. Она тоже умерла, как и я?
Карл. Да, но она была не такая, как ты. Она была очень красива.
Жанна (весело смеется). Ха, ха! Да, уж меня никто бы не назвал красавицей. Я была малость грубовата, настоящий солдат. Почти как мужчина. И жаль, что я не родилась мужчиной — меньше было бы от меня беспокойства. А впрочем, нет: душой я всегда стремилась ввысь, и слава Господня сияла передо мной. Так что, мужчина или женщина, а я бы все равно не оставила вас в покое, пока вы сидели, увязнув носами в болоте. Но скажи мне, что произошло с того дня, когда вы, умники, не сумели ничего лучше придумать, как превратить меня в горсточку пепла?
Карл. Твоя мать и твои братья обратились в суд с требованием пересмотреть твое дело. И суд постановил, что твои судьи были повинны в умышленном обмане, лицеприятии, подкупности и злобе.
Жанна. Ну и неверно. Они судили честно. Дураки, конечно, были. Этакие честные глупцы всегда жгут тех, кто поумнее. Но эти были не хуже других.
Карл. Приговор над тобой отменен, упразднен, уничтожен, объявлен недействительным, не имеющим обязательности и силы.
Жанна. Да ведь меня сожгли. Что они, могут меня воскресить?
Карл. Кабы могли, так еще очень бы подумали, раньше чем это сделать. Но они решили воздвигнуть красивый крест на том месте, где был костер, чтобы освятить и увековечить твою память.
Жанна. Не этот крест освятит мою память, а память обо мне освятит этот крест. (Отворачивается от Карла и отходит, забыв о нем.) Я переживу этот крест. Обо мне будут помнить и тогда, когда люди забудут даже, где стоял Руан.
Карл. Вот оно, твое самомнение! Ты, видно, ни чуточки не исправилась. Могла бы, кажется, хоть спасибо мне сказать за то, что я добился в конце концов справедливости.
Кошон (появляясь у окна между Карлом и Жанной). Лжец!
Карл. Благодарю вас.
Жанна. Ба! Да это Пьер Кошон! Как поживаешь. Пьер? Ну что, сладко тебе жилось после того, как ты меня сжег?
Кошон. Нет. Не сладко. Но я отвергаю приговор людского правосудия. Это не правосудие Божье.
Жанна. Все мечтаешь о правосудии? А ты вспомни, что твое правосудие со мной сделало, а? Ну ладно. Расскажи лучше, что с тобой-то. Ты жив или умер?