у Мстиславского и что там оговаривали бояре, как свести его дочку с царем. “Шуйские заквашивают. Доберусь с Божьей помощью и до вас!”
Дионисий кончил и поднес царю свой крест. Тот умильно и трепетно припал к
нему. Хоры запели величальную. Митрополит подал на голову царя блестящую
Мономахову шапку. Федор залюбовался игрой каменьев на скипетре - не мог отвести глаз
от сего волшебного огня.
В конце коронации Федор огласил решение о возведении Бориса Годунова, своего шурина, в чин конюшнего. Некогда царь Иван Четвертый упразднил этот чин, казнив последнего конюшнего. Этот чин должны были занимать знатнейшие фамилии; чего не хватало у Годуновых. Занимавший чин конюшнего реально становился во главе правительства.
Долгая церемония утомила Федора, не дождавшись окончания коронации, он передал шапку Мономаха боярину князю Мстиславскому, а тяжелое золотое яблоко (“державу”) Борису Годунову. Все это потрясло присутствующих.
* * *
Федор Иванович не походил на отца. Последний государь из династии Калиты отличался болезненностью, слабым телосложением; походка была у него не твердая; на лице, поражавшем своей бледностью, постоянно бродила улыбка. Он был прост и слабоумен, мало способен к делам политическим, до крайности суеверен. Его тяготили дела, и он искал спасение своей души в религии, каждый день подолгу молился, нередко сам трезвонил на колокольне, раз в неделю отправлялся на богомолье в ближайшие монастыри. Он упивался зрелищем кулачного и в особенности медвежьего боя; на его глазах вооруженный охотник отбивался, как мог от медведя в кругу, обнесенный стеной; откуда некуда было бежать. Потехи редко обходились без крови.
Шли дни, недели, месяцы царствования Федора. Сам Федор не пользовался популярностью, его не боялись и не уважали. Бояре долго не могли поверить, что царя Ивана нет больше в живых, когда же они поняли, что это не во сне, а действительно случилось, через малое время многие из первых благородных вельмож, помазав благоухающим миром свои седины, с гордостью оделись великолепно и, как молодые начали поступать по своей воле; как орлы, они с этим обновлением и временной переменной вновь переживали свою юность и, пренебрегая оставшимся после царя сыном Федором, считали, как будто и нет его.
Наибольшую силу в думе стал набирать круг лиц продолжавших осуществлять управление земщиной, во главе них стоял царский дядя Никита Романов. Однако они не могли полностью ликвидировать распри опекунского совета. Правители очень часто препирались в присутствии царя, без всякого уважения к нему, и, особенно разногласия вспыхнули, когда Никиту Романовича хватил удар и приковал к постели.
В апреле 1686-го года боярин Никита Романович умер, и теперь власть почти полностью перешла к брату царицы Борису Годунову, хотя и прежде при жизни Никиты Романовича, особенно пользуясь болезнью последнего, Борис не упускал случаев все более усиливать свое влияние на царя посредством сестры. Ирина была способна иметь влияние на мужа, что ей позволяло проводить в жизнь требования брата. Однако утверждение на место правителя не могло обойтись для Годунова без борьбы с людьми,
которые считали за собою больше прав на занятие этого места. Была вражда между
28
боярами. Разделились они на две стороны: на одной продолжал укрепляться Борис Годунов с дядьями и братьями, с некоторыми другими приставшими к ним боярами,
дьяками, духовными и многими служилыми людьми. На другой стороне – князь Иван Федорович Мстиславский, а с ним Шуйские, Воротынские, Головины, Колычевы и иные служилые люди, и чернь московская. Партия Мстиславского и Шуйского старалась усилить свои позиции. Объектом их острого политического соперничества стало центральное финансовое ведомство – Казенный приказ, находившийся в ведении Головина.
Обычно царской казной ведали лица контролировавшие друг друга. Теперь,
опираясь на поддержку бояр Мстиславского и Шуйского, казначей Петр Головин добился
того, что вторым казначеем был назначен его родственник Владимир Головин. Более века
Головины из поколения в поколение служили главными финансистами при московских государях, никогда они так не распоряжались казной, так бесконтрольно, как при Федоре. Казенный приказ оказался вотчиной сторонников Мстиславского и Шуйского.
Благодаря своим личным качествам Петр Головин стал одним из подлинных вождей Боярской думы; к тому же располагая поддержкой Мстиславского и Шуйского, главный казначей открыто добивался изгнания бывших опричников из правительства. С Борисом Годуновым он обращался дерзко и неуважительно. Семья Головиных обладала большими местническими правами перед Годуновыми. Выиграв местнический спор с Бельским, главный казначей ждал случая, чтобы посчитаться с его свояком.