Борис решил нанести упреждающий удар; по его настоянию дума постановила провести ревизию казны; в ходе работы комиссия обнаружила большие хищения.
Князь Иван Туренин вошел к правителю. У него сидел великий дьяк Андрей Щелкалов.
- Верный человек донес, Борис Федорович: тебя хотят убить на пиру у князя Мстиславского.
Борис цепко ухватил Туренина за рукав.
- Давно жду. Кто?
- Шуйские, Головины, Романовы.
После ухода Туренина Борис долго не мог отойти от страха:
- Казну проверили?
Щелкалов ответил:
- Великая недостача. Покрали Головины.
- Ага! - Глаза Бориса сверкнули: - на плаху боярина Петра.
Щелкалов вынул из своего кожаного короба заготовленную бумагу, прочитал:
“Приговорили бояра Петра Головина за государеву краденую казну Казанского дворца казнить смертию, тут же и вся ему сказка сказана, какова ему, Петру, чтена”.
- Посольскому приказу надобно заявить за кордоном, что Головины покрали казну, - приказал Годунов.
- Царя известим?
- Хворый он. Головина напугать смертно, но не казнить. Завтра же его в мужицкую телегу и вывезти из Москвы.
Над Кремлем накрапывал мягкий шепотливый дождик, за Москвою-рекою нежной цветной дугою встала радуга.
Главного казначея Петра Головина стрельцы с саблями возвели на Лобное место и передали в руки палача, который сорвал с жертвы одежду и занес топор над головой, но казнь была приостановлена и отменена в самый последний момент. Головину объявили помилование и сослали в Казанский край. Стеречь опального поручили Ивану Воейкову,
бывшему опричнику и любимцу Годунова, который и умертвил Петра в тюрьме.
29
Второго казначея Головина изгнали со службы, лишили чинов и имущества и отправили в ссылку. Брат Петра Михаил Головин, услышав об опале родичей, ушел из
своей Медынской отчины в Литву к Баторию.
Главою Казенного приказа стал бывший опричник Черемисов.
Суд над Головиным ослабил боярскую партию.
* * *
Мстиславский - глава земщины во времена Ивана Четвертого неоднократно привлекался к публичным покаяниям. Мстиславский признавал себя виновным в том, что татары сожгли дотла русскую столицу, а царские полки понесли поражение в войне с Баторием, и он не смог этому помешать, организовать оборону столицы и воодушевить к победе вверенные ему войска. Но это было при Иване Четвертом, тогда страх был всему.
Теперь, при Федоре, Мстиславский был внутренне раскрепощен, держался свободно,
иногда совершал легкомысленные поступки, стал более сговорчивым, податливым. Поначалу и Годунову удалось, было, привлечь его на свою сторону, так что тот Бориса называл себе сыном, но потом Шуйские, Воротынские, Голицыны, другие бояре, служилые люди стали уговаривать Мстиславского соединиться с ними. Ими готовился заговор против Бориса. Мстиславский долго отказывался от этого мероприятия и, наконец, согласился: положили убить Годунова на пиру в доме Мстиславского.
На этот раз борьба велась с Годуновым во имя первенствующего боярина, князя Мстиславского, и Годунов, соеденясь с дьяками осилил противников, помог выдержать Годунову столкновение с Мстиславским главный дьяк думы Андрей Щелкалов.
Щелкалов - человек исключительно умный и пронырливый, обладал удивительной работоспособностью, не знал покоя ни днем, ни ночью, работал как мул.
Выходцы из посадской среды: дед Андрея торговал скотом, и его называли конским барышником, отец - начал карьеру, как поп, а закончил в должности дьяка.
После двадцатилетней службы в приказах Андрей Щелкалов стал одним из ведущих деятелей земщины. Даже Борис Годунов заискивал перед руководителем земщины, он называл его безродным отцом.
Борис не спал в эту ночь. После того как раскрылся заговор больших бояр - заманить его в дом к князю Мстиславскому и там убить, и после того, как ему донесли о бегстве в Литву брата главного казначея, которому он по доброте даровал жизнь, после вскрывшегося умысла бояр о разведении сестры - царицы Ирины, у Бориса уже не было больше сомнений, что следовало одного за другим убирать сие великие роды и тянуть, сколько было сил к себе чернь.
Легкой поступью он ходил по опочивальне. Едва удержавшись около трона в мае, когда родовитые и посадский народ, натуживая глотки, кричали, чтоб погнали вместе с Богданом Бельским и его, Годунова, Борис видел, что и нынче он сидит не крепче. Требовалось искоренять великие роды, крушить гнезда Шуйских, Головиных, Романовых, Воротынских, Мстиславского, а наперед всех Ивана Петровича Шуйского. Сей муж был страшно опасен боярину! Великим почетом и славой окуталось имя воеводы после обороны Пскова.