Годунов действовал именем зятя, его мало назвать премьер-министром; это был
своего рода диктатор, или так сказать соправитель. Царь учинил его над государством своим во всяких делах. Он окружался царственным почетом, принимал иноземных послов в своих палатах. Он правил умно и осторожно.
В это время Годунов начал свое любимое дело - постройку городов, чем отличался во все продолжение своей жизни, справедливо сознавая пользу этой меры для государства. Таким образом, для укрощения черемисов Борис приказал строить по берегам Волги: Цивильск, Уржум, Царевококшайск, Царево-Сангурск, а ниже по течению Волги – Саратов, Переволоку, Царицын. Астрахань была обведена каменной стеной. На севере в 1584-ом году построили Архангельск, сделавшийся тотчас же важнейшим торговым пунктом. В самой Москве в 1586-ом году построена была каменная Белогородская стена. На юге в 1586-ом году построены были Ливны, возобновлены Курск и Воронеж. От города до города устраивались станицы, зазывались жители для поселения на привольных, но пустых местах.
Вызывались для поселения черкасы, которые поступали в число украинных служилых. Людей отправляли на сторожевую станичную службу, получая за это поместья и жалованье деньгами, сукнами и хлебом. Им также посылали свинец и селитру.
Таким был правитель, а царь Федор был прост и очень ласков, тих, милостив и чрезвычайно набожный. Обыкновенно он вставал около четырех часов утра. Когда оденется и умоется, приходит к нему отец духовный с крестом, к которому царь прикладывался. Затем крестовый дьяк вносил в комнату икону святого, празднуемого в
тот день, перед которой царь молился около четверти часа. Входил опять священник со
43
святою водою, кропил ею икону и царя. После этого царь посылал к царице спросить, хорошо ли она ночевала? И через некоторое время сам шел здороваться с нею в средней комнате, находящейся между его и ее покоями. Отсюда они шли вместе в церковь к заутрене, продолжающей около часа. Возвращаясь из церкви, царь садился в большой комнате, куда являлись на поклон бояре, находящиеся в особой милости.
Около девяти часов царь шел к обедне, которая продолжалась два часа. Отдохнув после службы, обедал. После обеда спал обыкновенно три часа, иногда же только два, если отправлялся в баню или смотреть кулачный бой. После отдыха шел к вечерне и, возвратясь оттуда, большею частью проводил время с царицею до ужина. Тут забавляли его шуты и карлы мужского и женского пола, которые кувыркались и пели песни – это самая любимая его забава; другая забава бой людей с медведями.
Каждую неделю царь отправлялся на богомолье в какой-нибудь из ближних монастырей. Если кто на выходе бил ему челом, то он, избегал мирской суеты и докуки, отсылал к большому боярину Годунову.
Борис Годунов занял первое место в государстве после царя. Боярская дума предоставила ему право сношения с иностранными государствами. Так как он носил титул правителя, слуги и конюшего боярина, и дворового воеводы, и содержателя великих государств, царств Казанского и Астраханского, англичане называли его лордом-правителем России. Годунов занимал такое положение в государстве, при котором его господств, казалось, не могло встретить ни с чьей стороны противодействия. Однако его ближайший союзник, главный посольский дьяк Андрей Щелкалов, позволил себе высказать неудовольствие по поводу вмешательства Годунова в дела дипломатического ведомства, против последнего и восстало честолюбие Годунова. Поэтому английская королева Елизавета опрометчиво адресовала свои письма разом обоим правителям - Годунову и Щелкалову. Борис тотчас выразил неудовольствие, и велел передать в Лондон, что непригоже смешивать его с дьяком, ибо в том есть поруха, и немалая, его княжескому достоинству и чести. Андрей Щелкалов пытался сохранить известную популярность в земщине, и не желал признавать Годунова. В беседах с английским и другими послами он намекал, что Борис является таким же приказным человеком, как и он. Соперничество
приобрело открытую форму и вылилось в кратковременную опалу Щелкалова, за последним стали следить, стали не доверять. Преуспевал в этом деле в пользу Годунова Прокофий Петрович Ситский.
Центром всей антигодуновской оппозиции остался Углич – резиденция младшего сына Грозного. Раздор между московским и удельным дворами нарастал с каждым днем.
Один из последних был не большой, но многозначительный эпизод, связанный с как будто бы написанным завещанием Грозного. Завещание никто не видел, но все говорили, что Грозный продиктовал духовную ближнему дьяку Савве Фролову, который вслед за Грозным скоропостижно умер. Если и было такое завещание, то ясно, что Годунов его не разрешил обнародовать, в нем таилась опасность для Годунова, определялись полномочия регентов и права Дмитрия, младшего брата Федора. В случае смерти Федора царевич Дмитрий оставался единственным членом царственного дома. Нагие понимали, что малолетний царевич может сесть на царство в любой момент, и