Страшный июль 1942 г., когда остатки советской армии на мысе Херсонес прекратили сопротивление гитлеровским войскам, добавили новых лавров к славе города. Героизм защитников Севастополя был признан родной страной, что, согласитесь, нечастое явление! Что особенно нетривиально, изо всех «официальных» городов-героев Советского Союза Севастополь – единственный, получивший это звание после сдачи неприятелю. Впрочем, после того как 80 тысяч солдат были брошены эвакуировавшимся командованием на произвол судьбы, а трупы плавали у берега так густо, что их приходилось расталкивать, чтобы зачерпнуть воды; после того, как колонна пленных растянулась от Инкермана до Бахчисарая, и озверевшие немцы расстреливали в ней каждого, на ком была матросская тельняшка, а заодно и десять человек вокруг него, после этого помпезное звание «города-героя» кажется ничтожным воздаянием за человеческие муки.
Василиса не могла знать ни прошлого, ни будущего того города, с которым так непредсказуемо связала ее судьба, но удивительным образом события ее собственной жизни оказались созвучны участи Херсонеса-Корсуни-Сары-Кермена-Ахтиара-Севастополя. Поражение в браке обернулось для нее победой духовной – обнаружением своего истинного призвания. А следующее поражение… Впрочем, не будем забегать вперед: пока что окрыленная девушка полна надежд. И будущее представляется ей светлой рекой, что, уверенно подхватив, понесет ее к счастью.
XXXI
«…Сей непредвиденный случай глубоко потряс меня, открыв мне то, сколь благородны могут быть движения его души…»
Крестопоклонная неделя наконец-то принесла с собой весну. Теплело день ото дня, все ярче зеленела степь и вовсю распускались почки на плодовых деревьях во двориках татарских домов. Солдаты наслаждались этим лучшим для них временем года, когда уже не терзает холод, но еще не гнетет жара, а безмятежно-ласковое небо обещает лучшую долю.
В один из таких расчудесных дней, на рассвете, караул задержал человека, пытавшегося пробраться в лагерь. Тот при поимке не оказал сопротивления и всеми силами пытался объяснить, что чрезвычайно рад оказаться среди русских. Человек был необычен: несмотря на татарскую одежду, внешность выдавала в нем славянина, а говорил он на двух языках одновременно: то по-татарски, то вдруг, волнуясь, переходил на другой, совсем непохожий говор, который словно бы пшикал на собеседника звуками «п» и «ш».
В качестве переводчика вызвали Кутузова, который не только понял татарскую речь пленного, но и мгновенно узнал второй его язык. Слышать такое «пшиканье» ему доводилось в Польше, где он в юности сражался с мятежными конфедератами. Пленный согласно закивал: да, он поляк! И по-татарски рассказал свою историю, от которой все его слушатели помрачнели и преисполнились сострадания.
Кароль был родом из городка Каменец на юге Польши. Испокон веков эти земли, как и приграничные с Крымским ханством области на юге России подвергались набегам татар, поощряемых султаном, во владения которого затем переправляли славянских рабов. За несколько веков регулярных нападений с угоном людей юг Польши и России почти опустел. Однако после того, как в 1736 году полководец Анны Иоанновны, Миних, впервые нанес по Крыму ответный удар, татары присмирели и как будто отказались от разбоя. Люди стали возвращаться в опустошенные края и мирно жили там вплоть до 1758 года, когда на ханский престол взошел Крым Гирей. Прозванный «Дели» – «Шальным» за страсть к увеселениям, он находил особую забаву в разбойничьих набегах. Пользуясь тем, что Россия к тому времени увязла в Семилетней войне с Пруссией, «Дели хан» смерчем пронесся по едва успевшим зализать свои раны русским и польским землям, угоняя тысячи пленных. Каролю в то время было семнадцать лет…