Грех гордости проявился не только в наших прародителях; он сделался всеобщим и глубоко вкоренился в природу человека. За гордость потомки Ноевы были наказаны и рассеяны по всей земле; фараон, не признавший и не покорившийся Богу истинному, был потоплен в пучине моря; Корей, Дафан и Авирон поглощены землей; Аман был повешен на древе и т. Д-Так Господь наказывает гордых и надменных (2:171). Опасность этого греха заключается еще и в том, что он скорее других грехов удаляет человека от Бога (1:30) и делает его послушным орудием диавола (2:30). Ни один порок так не подвергается суду Божию, как гордость (Ис. 23, 9). Это не просто грех, удаляющий человека от Создателя, но это грех — страсть, которой человек служит вместо Бога, которая таит в себе противление, вражду и дерзость по отношению к Богу. Человек, пребывающий в гордости, забывает свое ничтожество пред Богом, без помощи Которого не смог бы просуществовать и одного дня. Ложно переоценивая свои силы и достоинства, он втайне обоготворяет себя самого (5:112–113; 5:227). И это самообоготворение сочетается в нем с полным непослушанием и противлением Творцу, в результате чего человек день ото дня все больше удаляется от Бога, ожесточается в своем безумии и уже бывает неспособен воспринимать душой Божественное вразумление. Находясь в таком жалком состоянии, человек в конце концов впадает в крайнее нечувствие, безумие и неверие в Бога как своего Создателя и Промыслителя (2:51). Все существо такого человека пронизано чувством гордыни и надменности, и он неспособен объективно представить себе бедственность своего положения. "Прочие пороки, как-то: пьянство, блуд, воровство, хищение и прочие видим, — говорит святитель, — ибо часто ради их жалеем и стыдимся: но гордости не видим" (2:170). Из этих слов святого отца видно, что все страсти могут быть искоренены из сердца посредством исповеди или духовных наставлений богопросвещенных мужей, но гордость совершенно не дает человеку возможности воспринять это духовное врачевство. В его душе доминирует мнение о своих высоких достоинствах, и поэтому он остается неисцеленным. Вот почему Задонский святитель считает эту страсть трудно и едва ли искоренимой без помощи Самого Господа (2:171).
Ничто так не лишает человека благодатной помощи и не угнетает его, как злая гордость; как всеобъемлющая зараза, она не удовлетворяется погублением одного человека, но распространяет свое смертоносное дыхание на всех людей, живущих в мирской суете, и даже покушается на лиц, стоящих на высоте духовного совершенства. И нет на земле, пожалуй, ни одного человека, который был бы свободен от этого недуга. А между тем порок этот не свойствен человеческой природе, и тем более христианину. Да и чем гордиться человеку, рассуждает святитель: своим ли происхождением, богатством или разумом? Ведь все это он получил от Бога, своими же собственными силами он ничего не может приобрести. Он немощен, бессилен и слаб бывает даже при рождении. Многие животные по своем рождении сразу же способны добывать себе пищу, а человек рождается настолько слабым и бессильным, что без посторонней помощи неспособен продолжать свое существование (2:172). Однако, забывая все это, он начинает смотреть на самого себя как на нечто самобытное и независимое и тем самым водворяет в своей душе богопротивную страсть самомнения.
Находясь в плену этой страсти, человек свои мнения и рассуждения, хотя они часто являются ложными, всегда считает верными и неоспоримыми и, навязывая их другим, требует от них полного одобрения и признания. Помраченный гордостью не может равнодушно сносить даже незначительные обличения от своих ближних. Он не допускает даже и мысли о том, чтобы кто-либо судил его поступки. Игнорируя замечания окружающих, он старается ответить им враждой и ненавистью (5:227). Гордец почти всегда бывает несправедлив к другим, не ценит их достоинства и не признает за ними никакого авторитета. Единственная цель, которую он ставит перед собой, — это домогательство от других "чести и славы мира сего" (4:325). И эту славу гордец поставляет выше всякого блага не только земного, но и небесного. "Смотри, что делает гордость в человеке, — с удивлением восклицает святой отец, — как его мучит, сколько он вымышляет способов, как бы достичь славу и похвалу в мире сем… Как негодует, когда от кого презирается: как болезнует, смущается, ропщет и хулит, когда чести лишится, так что многие себя умерщвляют" (4:141). Человек, ставший на этот путь, служит уже не Богу, а своему "я". Сердце его становится неспособным к восприятию веры Христовой и к деятельности во славу Трисвятого Имени Божия. Все, что ни делает он, делает напоказ всем, ради славы человеческой (4:325). Тщеславие может настолько возрасти в нем, что он может совершенно забыть о Боге и о той награде, которую Господь дарует Своим верным последователям. Даже подвижническая жизнь гордого человека вменяется ни во что, потому что он совершает подвиги не ради славы Божией, а ради похвалы человеческой (2:258). Указывая на пагубность этой злой страсти, святой отец убеждает: "Берегись, человече, высокоумия, да не яко диавол падеши; не высокоумствуй, но бойся" (4:12).
В творениях Задонского святителя имеются не только объяснения происхождения и пагубности страсти гордости, но и конкретные советы к ее искоренению. Сильнейшим оружием "против гордого духа" святой отец считает смирение (3:444), без которого в деле спасения напрасен всякий другой подвиг. Как гордость бывает "гнусна и мерзка" Богу, так смирение "благоприятно и любимо". "Ни на что так… Бог любовно не взирает, как на смиренное и умиленное сердце" (5:228). Из этих слов "русского Златоуста" явствует, что человеку, плененному гордостью, следует искать избавление от этой страсти во всех ее видах и проявлениях только в познании самого себя, в сознании своего ничтожества и окаянства, в христианском смирении. Как начало и конец всех зол есть гордость, так и смирение есть начало и конец всех благ.
Человек, склоняющий свое сердце к смирению, по образному выражению святого отца, удаляет из него тьму гордости и воспринимает свет (5:228). И если сердце горделивого человека исполнено всякой мерзости, то сердце смиренного преизобилует покорностью, преданностью и любовью к Спасителю. На протяжении всей жизни христианин должен всячески хранить свое сердце в смирении и самоукорении, приписывая все свои добрые дела единому Богу. Только такая духовная настроенность будет способствовать окончательному истреблению в человеке гордыни и его постоянному духовному росту.
Другим действенным средством в борьбе с зловредной страстью гордости, по учению святого отца, является рассудительность. Христианин должен постоянно представлять своему мысленному взору высочайший образ Христа, Его смирение, воплощение, страдание за грехи всего рода человеческого (1:148) и в этом источнике черпать силы для приобретения смирения и для искоренения в самом существе безумной гордыни (2:172–173). "Должно часто взирать, — поучает святитель, — на глубочайшее Сына Божия смирение и тому учиться от Него…а притом и просить Его усердно, дабы пагубный оный яд врачевством Своея благодати выгнав, подал дух смирения, которому воспоследуют и прочий Его дарования. Ибо смиренным Бог дает благодать" (2:174).
Не менее эффективным средством, способным отрезвить душу от страсти гордости и привлечь к ней благодатные силы, служит также постоянное памятование о смерти, будущем суде и вечных мучениях (2:138–139). Рассуждая о своем ничтожестве и о тех мучениях, которые ожидают грешника в загробном мире, христианин может предохранить себя от дальнейших падений и направить свою жизнь по спасительному пути. Наконец, самым действенным духовным оружием против гордости является молитва, которая "вразумляет" христианина (3:213), укрепляет его волю в борьбе "против искушения диавола, греха и всякого неблагополучия" (2:324). Именно молитва укрепляет духовные силы человека, избавляет его от высокоумия, врачует все прочие душевные язвы и направляет по руслу нравственного совершенствования. Итак, христианин с помощью вышеуказанных средств не только сможет одержать полную победу над страстью гордости, но и обогатиться добродетелями.