е) Самолюбие и славолюбие
Препятствием на пути ко спасению являются и такие страсти, как самолюбие и славолюбие. Связанные между собой прочными узами, они удаляют христианина от Бога. Коварство этих страстей весьма утонченное, трудно распознаваемое, и действию их подвержены почти все люди. Как самолюбие, так и славолюбие своими корнями имеют гордость, от которой они черпают силы для борьбы с добром (2:206). Конкретным выражением этих злых страстей в человеке является то, что подверженный им всю энергию направляет только на свою личность, тщательно стараясь выполнить пожелания своей греховной плоти. Думает ли он о чем, говорит или что-либо делает — во всем и всегда имеет он в виду личное какое-либо удовольствие и личную выгоду, а не славу Божию и пользу ближних (2:282–283). Несомненно, такое настроение не только пагубно отражается на душе самолюбца, но и бывает противно Богу. Ведь Ему единому подобает слава, честь и поклонение; всем же прочим сотворенным существам надлежит исполнять Его святую волю и выражать Ему свою любовь и покорность. Самолюбивый же человек не только не имеет такого стремления в сердце, но и упорно противится ему. Этим противлением воле Божией самолюбец разрушает закон Божий (2:282) и водворяет в сердце вместо Бога идола, отступает от своего Создателя (5:112) и, подобно нашим прародителям, лишается Его милости и покровительства (2:76). Самолюбивый человек, замыкаясь в области узких личных интересов, не сочувствует общественным нуждам, равнодушно смотрит на горе и несчастье своих ближних, всегда бывает раздражителен и обидчив, когда ему напоминают о помощи нуждающимся собратьям. Но даже если иногда он и помогает кому-либо из них, то делает это только ради корыстных или честолюбивых целей. В связи с этим святитель Тихон пишет: "Сколько ни есть согрешений, обид, которые мы ближнему показуем, все от самолюбия, как от корня злого ветви… От самолюбия всякое в мире бедствие… брани… толико человеческой проливается крови… и прочие… бедствия… которых и исчислить невозможно" (2:342). По словам святого отца, человек в угоду своему самолюбию бывает способен на самые страшные и чудовищные преступления. Вместо того, чтобы созидать в себе Царствие Божие, самолюбивый человек "выходит из своей внутренней клети" и устремляется в мир страстей. Предаваясь им, он не только приносит много зла и горя людям, но и сам жестоко терзается сердечной печалью и угрызением совести. Кроме внутренних терзаний в этом мире, самолюбца ожидают еще за гробом вечные мучения, которые несравненно тяжелее временных (2:287–288). И если бы христианин постоянно сознавал этот ужас богооставленности, то никогда бы не стал искать славы временной, скоропреходящей, которая исчезает, подобно пузырю на воде при первом же ветре (2:284). Находясь в таком жалком состоянии, самолюбец крайне снисходительно смотрит на свои грехи и пороки, извиняет их не только перед другими, но и перед своей совестью, после чего она уже ни в чем его не обличает. Это усыпление совести свидетельствует об опасности пути, которым идет самолюбец (4:159). В большинстве случаев человек сбивается с правильного пути не потому, что он не знает его, а потому, что страсть самолюбия полностью ослепляет его ум, в результате чего он отвергает истину и устремляется на всякое беззаконие и неправду (4:410). Пребывая в духовном ослеплении, человек подчас бывает неспособен принести истинного покаяния. Он остается духовно мертвым, хотя и знает, что спасительное Христово врачевство доступно для всех (2:53–54), и за это подвергается наказанию неотвратимым судом Божиим, Так, например, самолюбивый и жестокий Ирод за свои гнусные злодеяния был не только лишен милости Божией, но и подвергнут еще здесь, на земле, тяжелому наказанию: был изъеден заживо червями.
Для избавления от самолюбия святой отец увещает христиан стремиться не к стяжанию собственной славы или выгоды, но все делать во славу Божию: с искренним сердцем служить и помогать ближним, защищать их и утешать (2:208–209).
Как уже было сказано, самолюбие неразрывно соединено со страстью славолюбия. Найдя в сердце удобную почву, славолюбие глубоко укореняется в нем и становится ненасытной страстью. Она действует в человеке даже и тогда, когда он находится в чести и возвышении. И чем более одержимый этой страстью возвышается, тем сильнее адский огонь разгорается в его сердце. Христианин, подверженный славолюбию, начинает всем льстить, лукавить, преследуя единственную цель — войти в их доверие. Ради этого он соглашается со всеми мнениями своих собеседников и даже одобряет их греховные поступки. Легко и без зазрения совести славолюбец может назвать добродетели пороками и наоборот; этим самым он открывает доступ в сердце духу неверия (2:206).
Одержимый страстью славолюбия ищет для себя блаженства не в добродетелях и в единении с Богом, но во временной "чести, славе и сласти". Эти жалкие исчадия ада обольщают человека, подобно сонному мечтанию, совращают его со спасительного пути Христова и, наконец, приводят к смерти не только временной, но и вечной (3:154). Говоря словами святого Иоанна Златоуста, святитель подчеркивает, что суетная слава все добрые дела христианина и даже богоугодные намерения делает бесплодными, разносит их, подобно ветру, и иссушает (1:139). И если христианин вовремя не обратит должного внимания на эту гнездящуюся в нем страсть, не поведет жестокую борьбу с ней и не умертвит ее самоукорением и смирением, то она привлечет в душу еще более злую страсть — сребролюбие.
ж) Сребролюбие
Страсть сребролюбия в своем существе является одной из самых пагубных и трудно укротимых. Всякая другая страсть доходит до некоторого пресыщения, а иногда при определенных обстоятельствах и ослабевает, но при сребролюбии человек не удовлетворяется даже и тогда, когда имеет уже множество материальных благ. Его алчность бывает настолько ненасытной, что он не успокоился бы и в том случае, если бы обладал богатством всего мира. Ради гнусного прибытка сребролюбец идет на всевозможные преступления, вплоть до убийства. Так, Иуду страсть сребролюбия довела даже до предательства Спасителя мира (4:266). Святитель Тихон, приводя слова святого Иоанна Златоуста, говорит, что "сребролюбие все беды в свете производит: оно обагряет кровью море и часто окровавливает… мечи, оно вооружает разбойников, оно делает убийц отцев и матерей" (1:139). Подверженный страсти сребролюбия далек от любви, снисходительности и милосердия. Он никогда не имеет в душе мира, спокойствия по причине неудержимого стремления к стяжанию богатства, но всегда мучается, терзается, постоянно находясь, "подобно волнующемуся морю, в печали, страхе и смущении" (1:138; 2:192). Если страсть сребролюбия не пресечь в самом начале, она опустошит и уничтожит в душе все добрые и богоугодные начинания, а водворит в ней все извращенное и мерзкое. Пленив свою жертву, эта страсть целиком и полностью развращает человека и, наконец, приводит его к неверию в Промысл Божий. Сребролюбец, по мысли святого отца Церкви, бывает хуже хищного зверя, потому что зверь, насытившись, перестает нападать на свою жертву, а человек, одержимый сребролюбием, никогда не имеет успокоения и насыщения. Он больше ни о чем не думает, как только об умножении богатства, и ради этого не замедлит прибегнуть к злоречию, лжи, клевете, воровству и т. д. (3:281). Именно отсюда страсть эта называется корнем всех зол (1 Тим. 6, 10), и сребролюбец, по справедливому замечанию святого отца, является врагом Богу, людям и самому себе (2:196; срав. 3:224). Всякий порок бывает противен Богу и нарушает гармонию души человека, но ни один из них так не овладевает сердцем, как сребролюбие. Оно полностью пленяет человека, и хотя он остается внешне верующим, но в действительности внутренним существом своим отступил от Бога и служит мамоне (2:193). В сердце, пораженном страстью сребролюбия, не может быть любви к Богу, потому что жажда обогащения изгоняет ее (2:22, 193). Находясь под властью этой страсти, человек незаметным образом отвращается от своего Спасителя, хотя и устами исповедует Его (3:147). Внутреннее же отречение от Бога непременно обнаружится как в словах сребролюбца, так и на деле; в определенный момент его жизни, когда пред ним будет поставлен вопрос: спасение или богатство, то безусловно такой человек изберет последнее (1:138). Отрекшись от Христа и погрузившись в бездну пороков, сребролюбец ради богатства поклоняется диаволу и, как послушное орудие, исполняет его злую волю (5:302). Находясь в таком душевном омрачении, сребролюбец не только не способен выполнять Христовы заповеди, но и нарушение их вменяет ни во что (там же). Своей жизнью он уподобляется яблоку, которое бывает на вид приятным, но внутри исполнено вредного зловония (2:195). От чрезмерной привязанности к богатству ум человека помрачается хуже, нежели от вина, и эта похоть удерживает его в своей власти, не давая ему возможности исправиться (4:116). Сребролюбец закрывает себе вход в Царствие Небесное, лишается блаженной жизни со святыми и ввергает свою душу в вечный огонь геенский (3:282; срав. 2:192).