4. Письма Н. И. Сагарды — H. H. Глубоковскому // РНБ. АДП. Ф. 194. Оп. 1. Ед. хр. 771 (1897–1913); ед. хр. 770; ед. хр. 772 (1919–1921).
5. Формулярный список о службе проф. Петроградской Духовной Академии по кафедре Патрологии, доктора церковной истории Н. И. Сагарды. 18 Іюля 1918 г. // ЦГИА. Ф. 277. Оп. 1. Ед. хр. 828.
6. Журналы Собраний Совета Академии // ЦГИА. Ф. 277. Оп. 1. Ед. хр. 3871 (1917 г.); 3906 (1918 г.).
7. Бриллиантов А. И., проф. Отзыв на соч. Н. И. Сагарды «Св. Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения и богословие. Патрологическое исследование». Черновик и подготовительные материалы. Автограф карандашом. 1916–1917 г. // РНБ. АДП. Φ.102. Оп. 1. Д. 158 (83 л.+І).
РНБ. АДП. — Российская Национальная Библиотека. Архив Дома Г. В. Плеханова (Санкт–Петербург).
РНБ. ОР. — Российская Национальная Библиотека. Отдел рукописей.
ТОДРЛ — Труды Отдела Древне–Русской Литературы. Ленинград (СПб): Институт Русской литературы. 1934.
ХЧ — Христианское Чтение (Журнал Санкт–Петербургской Духовной Академии). СПб. 1821–1917; 1991.
ЦГИА — Центральный Государственный Исторический Архив (Санкт–Петербург).
ANL — Ante‑Nicene Christian Library. Edinburgh. 1867–1872.
ANF — Ante‑Nicene Fathers. Buffalo and New York. 1885–1896.
BHG — Bibliotheca hagiographica Graeca / Ed. par Fr. Halkin.
Bruxelles. 1957.
CPG — Clavis Patrum Graecorum. Brepols. 1983.
CPGS — Clavis Patrum Graecorum and Supplementum. Brepols. 1998.
PG — Patrologiae cursus completus. Series Graeca / Ed. J. — P. Migne. Parisiis. 1857–1866. T. 1–161.
SChr — Sources Chrtiennes. Paris. 1942.
TLG — Thesaurus linguae Graecae. [Electronica, CD], 2000.
ВВЕДЕНИЕ.
История церковного богословия на греческом Востоке в период от Оригена до Никейского собора представляет одну из труднейших проблем истории древней Церкви. После могущественного научного подъема и оживления в богословии, какое вызвано было Оригеном в местах его деятельности и в кругах, близко соприкасавшихся с ним, после его смерти наблюдается заметный упадок. Чем бы ни объясняли это явление, оно остается бесспорным фактом, наглядно подтверждаемым сильным понижением литературной производительности. Но и из той небогатой богословской литературы, какая возникла во второй половине III века, до настоящего времени сохранилось очень мало памятников и при том большею частью в фрагментах. При таких условиях чрезвычайно трудно проникнуть в тот процесс приспособления к церковным потребностям богатого научно–богословского наследия Оригена и вообще согласования научного богословия с преданной церковной верой, какой несомненно совершался как в самой Александрии, так и в других центрах церковной жизни на Востоке, — о наличности его дают ясное, свидетельство хотя отрывочные голоса защитников и противников Оригена, раздающиеся в разных местах (св. Дионисий, Феогност, Пиерий, св. Петр — в Александрии, св. Мефодий Олимпийский и автор диалога „О правой вере в Бога“— в Малой Азии, Памфил — в Кесарии Палестинской, св. Григорий Чудотворец — в Понте), а результаты его проявились уже в начале IV века, когда радикальная перемена во внешнем положении христианства в греко–римской империи предоставила Церкви возможность сосредоточить свои силы на разрешении внутренне–церковных задач. При сопоставлении богословия Оригена с богословием церковных деятелей начала ІV века, несомненно находившихся под влиянием Оригена и научного движения в Церкви в первой половине III века, и обнаруживается пробел, заполнить который весьма трудно при настоящем состоянии данных о развитии богословской науки во вторую половину III века. Отсутствие источников, которые в большей ими меньшей полноте взаимно освещали бы друг друга и помогали бы рассеять окутывающую этот период мглу, как будто даже ослабило научный интерес к церковным писателям второй половины III века, — по крайней мере, на них мало сосредоточивается внимание научных исследований, а суждения о них высказываются без обстоятельного научного анализа даже тех материалов, которые известны.
В этом положении дела — достаточное оправдание для появления настоящего исследования об одном из видных церковных деятелей этого периода — св. Григории Чудотворце, епископе Неокесарийском. Непосредственный ученик Оригена, св. Григорий был церковным деятелем надалекой окраине тогдашнего просвещенного мира — в Понте, в котором он явился и основателем церкви; однако эта окраина через сто лет после него сделалась важным центром церковной богословской науки, оказавшим чрезвычайное влияние на раскрытие и окончательное формулирование догматического учения Церкви. И деятели этого времени, великие каппадокийские отцы и богословы — свв. Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский — были глубокими почитателями св. Григория — просветителя их родной страны и хранителями его богословских традиций. Таким образом, значение св. Григория Чудотворца бесспорно не только по величию его личности и значению его деятельности в современной ему церковной жизни, но и по влиянию его на последующие поколения.