В 1934 году Иван поступил в Касимовский индустриальный техникум, который окончил четыре года спустя по специальности «техник-технолог по холодной обработке металлов резанием». По распределению попал на завод в поселок Катав-Ивановский Челябинской области. Однако работать ему там пришлось всего лишь год с небольшим.
В 1939 году в стране ввели всеобщую воинскую повинность, и Иван Павлов был призван на срочную службу. Его отправили на Дальний Восток, где шла необъявленная война между СССР и Японией. Время от времени вспыхивали боевые действия. В 1938 году войска обеих сторон понесли большие потери в боях на озере Хасан, а в 1939-м – на реке Халхин-Гол.
Вид Катав-Ивановска.
Фото нач. ХХ в.
После Халхин-Гола отношения между СССР и Японией в некоторой степени нормализовались, и 13 апреля 1941 года две страны подписали пакт о нейтралитете сроком на четыре года. В отличие от пакта Молотова-Риббентропа, этот пакт не был нарушен и сохранял свое действие вплоть до апреля 1945-го.
Несмотря на напряженную приграничную обстановку, рядовому Павлову не пришлось принимать участия в боевых действиях на Дальнем Востоке. Его служба проходила спокойно, и в октябре 1941-го он должен был демобилизоваться.
Война
Все изменилось с началом Великой Отечественной войны. Ее Иван Павлов встретил в селе Барабаш Хасанского района, где служил солдатом в 96-м саперном батальоне 92-й стрелковой дивизии 10-й Краснознаменной армии. В воскресный день 22 июня 1941 года он с другом был в увольнении. Они сидели на берегу залива Петра Великого и вдруг увидели, как вокруг началась беготня. Поднялись на набережную, а там кричат: «Война, война!»
Уже в сентябре его воинскую часть отправили в Москву. Добираться до столицы пришлось два месяца. Приехали в сильные морозы. Москва в это время находилась на осадном положении, немцы захватили подмосковные города Клин, Солнечногорск, Яхрому, до границ Москвы им оставалось 17 километров, до стен Кремля – 29.
В городе, между тем, полным ходом шла комплектация воинских частей для отправки на разные участки фронта. Ивана Павлова отправили на Волховский фронт, где он попал в противотанковый расчет.
Москва.
1941 г.
Советская армия оказалась не готова к войне. Одной из главных причин этого были массовые репрессии в армии, инициированные Сталиным. В период с 1936 по 1938 годы из 767 высших руководителей армии и флота было репрессировано 503 человека, то есть 65 процентов всего командного состава, в том числе расстреляно 412 человек. Гитлер знал, что советская армия обезглавлена и ослаблена, когда принимал решение о нападении.
Кроме того, в самый неподходящий момент руководством страны были затеяны реформы в армии. В мае 1941-го была предпринята реформа бронетанковых войск, в результате которой прямо перед началом войны были сформированы новые танковые и моторизованные дивизии, не успевшие пройти подготовку. Аналогичная реформа военной авиации привела к созданию новых формирований, для которых не хватало персонала, в том числе наземного. В результате самолеты стояли под открытым небом, не защищенные ангарами, и это давало немцам возможность бомбить их до того, как они успевали взлететь.
Значительная часть военной техники была устаревшей или непригодной для ведения боевых операций. Так, например, на вооружении имелось большое количество старых самолетов, а из числа более новых истребителей основная модель – МиГ-3 – была не приспособлена к бою на низкой высоте. Для этих истребителей не хватало летчиков, способных ими управлять.
До последнего момента Сталин не верил в то, что Гитлер может напасть, несмотря на донесения разведчиков, предупреждавшие об этом. В частности, знаменитый впоследствии Рихард Зорге неоднократно доносил о готовящемся нападении, указал даже его дату. Но Сталин наложил на это донесение матерную резолюцию и сдал его в архив.
Иван Павлов с сестрами.
1943 г.
Причины неготовности Советского Союза к войне с Германией продолжают обсуждаться в научной литературе. Но те, кто столкнулся с немецкой военной армадой в первые месяцы войны, вряд ли знали об этих причинах. Одним из них был Иван Павлов, будущий архимандрит Кирилл. Много лет спустя, беседуя с братией Даниловского монастыря, он со свойственной ему простотой отвечал на вопросы о том, с чего для него началась война: