— Тогда, наверное, это был дуб.
— И что произошло?
— Потом случилось самое странное. Конечно, это все была какая-то чертовщина — простите, святой отец, — но тут вообще ничего не понять. Я подумал., что она ходит во сне — или, точнее сказать, бегает, — и тронул ее за плечо. Легонько, понимаете? Я не хотел пугать ее. А она все с той же улыбкой проговорила: «Какая она красивая!» — как будто видела кого-то под деревом.
Священник замер и уставился на Фенна с таким напряжением, что репортер умолк; и приподнял брови.
— Я сказал что-то особенное?
— Вы сказали, что девочка заговорила Алиса говорила с вами?
Фенна поразила реакция священника, и он заерзал в кресле.
— В действительности она говорила не со мной. Скорее сама с собой. Что-то не так, святой отец?
Священник посмотрел на девочку и легонько погладил ее ладонью по щеке.
— Алиса глухонемая, мистер Фенн. Она не может говорить и не слышит.
Фенн перевел взгляд со священника на бледную, неподвижную девочку. Такую хрупкую, маленькую и такую беззащитную.
Глава 4
— На что мне безумцы? — сказала Алиса.
— Ничего не поделаешь, — возразил Кот. — Все мы здесь не в своем уме — и ты, и я.
Чья-то рука легонько хлопнула Фенна по плечу.
— Привет, Джерри! Ты, кажется, на этой неделе переключился на кладбища.
Фенн взглянул на проходящего мимо Морриса, одного из тринадцати младших редакторов «Курьера», который полуобернулся к нему, но не остановился, шагая к своему рабочему месту.
— Что? Да, но ты же не знаешь, как все было на самом деле, — машинально ответил репортер.
Он снова сосредоточился на пишущей машинке, быстро перечитал только что напечатанную строчку и, удовлетворенно хмыкнув, продолжил быстро тыкать в клавиши указательными пальцами. Фенн не обращал внимания на окружавшую его суматоху: шум других изношенных, требующих ремонта пишущих машинок, внезапную ругань и еще более внезапные взрывы грубого хохота, мешанину запахов и голосов. Гвалт в течение дня неизменно возрастал; безумие прерывалось, лишь когда вечерняя редакция в 3.45 пополуночи отправлялась на покой. Все репортеры вскоре осваивали искусство уходить в себя и не замечать внешнего шума, их мысли, руки и черные знаки на бумаге сплетали собственный хрупкий кокон уединения.
Указательным пальцем правой руки Фенн ткнул в клавишу с точкой и вытащил из машинки лист с отпечатанными абзацами. Он пробежал глазами по строчкам, и его улыбка перешла в широкую ухмылку. Отлично! Фигура, белым призраком возникающая в ночи и перебегающая дорогу перед фургоном. Погоня за видением Через кладбище (можно бы добавить жути, но не будем перегибать). Девочка, стоящая на коленях среди поля, глядя на дерево. Маленькая, в ночной рубашке. Одна. Она говорит. Потом наш бесстрашный репортер узнает, что она глухонемая — или была глухонемая. То, что надо!
Фенн протиснулся между двумя столами, не отрывая сверкающих глаз от редактора новостей. Он встал над его сгорбленной фигурой и едва удержался от соблазна постучать пальцем по лысому черепу.
— Оставь, я посмотрю, — проворчал редактор.
— Думаю, тебе лучше прочесть сейчас, Фрэнк.
Фрэнк Эйткин взглянул на Фенна.
— Я думал, ты приготовишь к полуночи, Хемингуэй.
— Да. Но это специально для тебя.
— Покажи заместителю. — Лысый редактор снова принялся что-то править карандашом.
— Да ты только взгляни, Фрэнк! Думаю, тебе понравится.
Эйткин устало отложил карандаш и несколько мгновений смотрел на сияющую физиономию Фенна.
— Таннер сказал мне, что прошлой ночью ты ничего не нашел — Таннер был редактором ночных новостей.
— Я подобрал парочку новостей, Фрэнк, но ничего особенного прошлой ночью не было. Если не считать вот этого.
Редактор выхватил у него листок.
Фенн, засунув руки в карманы, с нетерпением ждал, пока Эйткин просмотрит статью, и тихонько насвистывал. Редактор не отрывался, пока не прочел все, потом на его лице отразилось недоверие.
— Что это за дерьмо? — спросил он.
Ухмылка погасла на лице Фенна.
— Так тебе понравилось или нет?
— Ты что, издеваешься?
Фенн с беспокойным видом склонился над столом редактора и повысил голос:
— Это все правда, Фрэнк. — Он ткнул пальцем в листок — Это действительно случилось со мной прошлой ночью!
— Ну и что? — Эйткин швырнул листок через стол. — Что это доказывает? У девочки был кошмар, она ходила во сне. Ну и что? Большое дело!
5
Здесь и далее по изданию: