— Ты прав. — Кеничи пристально посмотрел на меня. — Я верю, что ты позаботищься об этом.
Я склонил голову.
— Да, Химура-сама.
***
Мы с Каору сидели возле ветхого многоквартирного дома. Улицы были тихими и пустынными. В угловой квартире на втором этаже, которая, как мы знали, была маленькой и унылой холостяцкой берлогой Кавасаки, было темно.
Каору поерзал на своем мотоцикле.
— Где этот ублюдок? Мы ждем уже несколько часов.
Я проверил время на своем телефоне. Было начало одиннадцатого. Вероятнее всего ушел пить со своими друзьями с работы. Неженатый мужчина, получающий зарплату, вроде него, не стал бы спешить домой, когда все, что, как он знал, его ждало, — это несколько запятнанных татами, рой тараканов и дешевая лапша быстрого приготовления.
Я не предупредил его, что мы будем ждать. Мы бы быстро загасили его, как свечку, и отправились в путь. Все равно никто не стал бы скучать по такому неудачнику.
Через несколько минут в его квартире зажегся свет.
Я с подозрением поднял голову. Мы ждали на подъездной дорожке перед домом; мы никак не могли не заметить, как он, спотыкаясь, выползает из такси. Я махнул в сторону здания, и Каору поймал мой взгляд.
Я натянул свои любимые кожаные перчатки и достал из кобуры «Глок».
— Оставайся здесь, — сказал я и направился к зданию. Парковка была забита машинами и мотоциклами. Где-то между ними завывала кошка в течке. Я держался в тени, пробираясь между машинами к парадным дверям.
— Кто-то здесь, похоже, унаследовал немного денег, — пробормотал я себе под нос, заметив черный «Лексус», припаркованный возле входной двери. Проскользнул в вестибюль и поднялся по лестнице. Пока я поднимался на третий этаж, мои мысли путались. Как, черт возьми, он прошел мимо нас? Зачем ему понадобилось использовать черный ход, если он не знал, что мы придем?
Я остановился у входной двери, крепко сжимая пистолет в руке. В любом случае, это не имело значения, его судьба будет одинаковой.
Как только я потянулся к двери, то услышал внутри какую-то возню.
— Пожалуйста, пожалуйста, у меня есть информация, которую вы просили. — Это был жалобный тон Кавасаки.
Я замер, прижавшись спиной к стене и напряженно прислушиваясь.
— Ты думаешь, нас это волнует? Твоя жизнь бесполезней, чем любая информация, которая у тебя есть. Мы не дураки, Кавасаки, — раздался низкий мужской голос. Грубый, резкий и теряющий терпение.
Я затаил дыхание.
— Пожалуйста, я не хочу умирать.
Низкий голос рассмеялся.
— Что ж, это очень плохо. Так что делай свой выбор. Ты хочешь стать убийцей Якудзы или хочешь умереть с честью?
Рыдания Кавасаки эхом разносились по холлу.
Последовало несколько минут напряженной тишины, прежде чем я услышал продолжение.
— Хороший мальчик, — произнес низкий голос. — Я позволю тебе самому с этим разобраться. — Шаги приблизились к двери.
Я завернул за угол как раз в тот момент, когда дверь с грохотом распахнулась. Те же тяжелые шаги эхом отдавались в коридоре и на лестничной клетке.
В мгновение ока я ворвался в квартиру Кавасаки, но было слишком поздно. Он висел на стропилах со сломанной шеей, а на его рубашке перманентным маркером было написано слово «кароши». Смерть от переутомления. Это не было самоубийством, но именно так оно и будет расследоваться.
Я осторожно отступил назад, стараясь не потревожить ни пылинки. Последнее, что было нужно Химура-гуми, чтобы это привело к нам. Глубоко вздохнув я бросился вниз по лестнице.
Бах. Вжух. Вжух. Вжух!
Я пригнулся, уворачиваясь от града пуль.
— Черт! — выдохнул я, сильно ударившись о бетонную лестницу.
— Не стесняйся, пес Химура! — это был тот же низкий голос. Он ждал меня, и у меня не было возможности выстрелить в него.
Я взвел курок пистолета, успокаивая руку и дыхание. Стиснул зубы. Я мог различить только его тень на стене, он ждал меня этажом ниже, и ему было бы легко выстрелить, если бы я бросился бежать. Я немного придвинулся к перилам, чтобы посмотреть, смогу ли поймать его в поле зрения. Безуспешно.
— Выходи, Химура. — Он рассмеялся.
Я не стал ждать ни секунды, перемахнул через перила и сделал четыре быстрых выстрела в его направлении, ориентируясь только на слух, и попал ему в руку и бок. Легко приземлился на ноги, наблюдая, как он вскарабкивается вверх и бежит вниз по последнему лестничному пролету.
— Трус! — крикнул я, снова прицеливаясь.
Мужчина стрелял в меня, но ни одна пуля даже близко не пролетела.
Я вышел за кровавым следом из здания и добрался до парковки. Он бросился к черному «лексусу», и водитель рванул с места, подняв облако из гравия. Я погнался за ними, выпустив последний патрон в их левое заднее колесо.
Каору встретил меня у ворот, заводя мотор. Через минуту мы уже мчались по улице, объезжая припаркованные машины и быстро догоняя «Лексус». Мы выехали за пределы спального района и оказались в оживленном деловом квартале. Наши байки легко пробирались сквозь плотный трафик, ночных пассажиров и студентов колледжей, тусовавшихся в клубах и сновавшихся вокруг, словно муравьи.
Внезапно мы потеряли их, несмотря на лопнувшее заднее колесо. Лексус скрылся из виду, завернув за угол, и они исчезли.
— Черт возьми. — Каору остановился и снял шлем.
Мой байк пророкотал рядом с его. Я устало выдохнул, пытаясь поправить растрепавшиеся на ветру волосы. Звуки уличного движения и пешеходов окружили нас. Я стукнул кулаком по мотоциклу и схватил телефон, чтобы написать Масару.
«Пятьсот тысяч-сан был скомпрометирован. Самоубийство. Симадзу».
Я поделился самым минимумом информации в сообщение.
Через несколько секунд мой телефон издал звук с очень недовольным ответом.