– Исчезли с лица земли, – продолжила она, входя в комнату. Я почувствовала, как мама напряглась. – Джеймс Атертон, молодой колдун, другой молодой колдун и те ведьмы Каснофф со своим демоническим питомцем. Мы полагали, что ты исчезла вместе с ними, пока не поймали на попытке убить мою дочь.
Я уже догадалась, что эта злобная женщина и есть Эйслинн Бранник. Но от нахождения с ней в одной комнате мне определенно стало не по себе. Я прочистила горло. – В свою защиту могу сказать, что она первой напала на меня с ножом, – сказала я.
К моему удивлению, Эйслинн издала скрежещущий звук, что, возможно, было хихиканьем, и вручила мне кружку. – Вот, выпей.
– Хм, что-то не хочется, – ответила я, изучая темно-зеленую жижу. От содержимого исходил запах сосновой хвои и почвы, но чем бы это ни было, зная, что женщина, предлагающая мне напиток - мама Иззи, я решила, что он отравлен.
Но Эйслинн лишь пожала плечами. – Ну, нет, так нет. Мне-то что, не у меня ведь болит голова.
– Все в порядке, – подала голос мама, пристально глядя на Эйслинн. – Ты почувствуешь себя лучше.
– Став мертвой? – спросила я. – Что, безусловно, избавило бы меня от головной боли, но это, черт побери, всего-навсего побочное действие смерти.
– Софи, – пробормотала мама с предостережением в голосе.
Но Эйслинн лишь оценивающе посмотрела на меня, и крошечная улыбка заиграла на ее губах. – А она языкастая, ничего не скажешь, – сказала она. Ее взгляд обратился к маме. – Должно быть, она унаследовала это от отца. Поскольку ты довольно молчаливая.
Смущаясь, я повернулась к маме, ее лицо побледнело, но взгляд по-прежнему был сосредоточен на Эйслинн Бранник.
– Вы должны спуститься вниз через пять минут, – сказала Эйслинн, подходя к изножью кровати. – На семейный совет.
Я весьма неохотно сделала глоток из кружки. Вкус оказался еще хуже, чем запах, но как только жидкость скользнула по пищеводу, раскалывающая череп боль стала понемногу отступать. Закрыв глаза, я откинулась на спинку кровати. – Зачем мы вам понадобились? – спросила я. – Не могли бы вы, ребята... в смысле вы - Бранники, обойтись без нас?
Комнату заполнила гнетущая тишина, и когда я открыла глаза, мама и Эйслинн уставились друг на друга.
– Она еще не знает? – наконец нарушила молчание Эйслинн, и смешанное чувство тревоги и гнева охватило меня. Я и не хочу ничего знать. Я к этому еще не готова.
Но когда мама повернулась ко мне, я уже знала. Ответ таился в выражении ее лица, полного страха и печали, и в том, как она перебила одеяло. Я поняла, что вне зависимости от моей готовности столкнуться с чем-либо, причина, по которой она здесь, очень проста.
– Мама? – услышала я собственный голос.
Но мне ответила Эйслинн. – Твоя мать из рода Бранников, София. Значит ты одна из нас.Как только дверь позади Эйслинн захлопнулась, мама, судорожно вздохнув, спрятала лицо в ладонях. Я одолела оставшуюся часть напитка, что дала мне Эйслинн, и в голове тотчас прояснилось. В сущности, все тело перестало стенать, и я чувствовала себя едва ли не… разбитной, хотя во рту стоял привкус, словно я облизала сосну.Когда дверь захлопнулась за выходящей Эйслинн, мама опустила лицо на руки тяжело вздыхая. Я выпила оставшуюся часть напитка, который дала мне Эйслинн. Сразу же, моей голове стало легче. Фактически, я себя чувствовала лучше, даже чувствовала себя почти … веселой, при том, что во рту было ощущение, что я только что облизала сосну.Но грубый вкус во рту был отрезвляющим. Это позволило мне сосредоточиться на некоторых фактах: что в основном все в моей жизни было ложью. Или что я так или иначе потерял семнадцать дней. Или что в моем теле находился призрак.
Глава 4.
Внезапно, я поняла что скучаю по Дженне так, что это приносило почти физическую боль. Я хотела взять ее за руку и услышать, как она скажет что вся эта ситуация смешная, а невероятно розыгрыш..
Арчер бы тоже подошел. Он, наверное, повел бы бровью в присущей ему раздражающей, в то же время возбуждающей, манере, и отпустил грязную шуточку о периодически вселяющейся в мое тело Элоди.
Или Кэл. Он не сказал бы ничего, но одно его его присутствие заставило бы меня чувствовать себя лучше. И папа...
– Софи, – сказала мама, возвращая меня в реальность. – Я не... я даже не знаю как начать объяснять все это тебе, – она смотрела на меня, с красными глазами. – Я хотела, так много раз, но все было всегда так... сложно. Ты ненавидишь меня?