Домой мы возвращались в молчании. Я чувствовала себя сытой и расслабленной, предвкушала, как приму ванну и лягу спать, но в холле особняка Фэрров нас встретил Ниар Эльгорр. Дейрис сразу подобрался.
– Ты поздно. Что-то случилось?
– Я кое-что накопал, – спокойно ответил Ниар. – Думаю, тебе будет интересно. – И неожиданно добавил. – И Сэрли тоже.
– Мне? – изумилась я.
Фэрр немного подумал и кивнул.
– Хорошо. Тогда поднимемся в мой кабинет.
Заинтригованная, я отправилась следом за мужчинами. В кабинете Фэрр зажег настольную лампу, и Эльгорр выложил папку с какими-то документами.
– Это копии из архива Ордена. После разговора с Рори Малер мне стало интересно, и я нашел личные карты всех жен герцога Арбандо. В том числе и несостоявшихся.
– И мою тоже, – прошептала я, нетерпеливо подаваясь вперед.
Считалось, что наш мир когда-то создали семь богов. Земля, Огонь, Вода, Воздух, Свет, Тьма и Мысль. Точно такие же грани имела сердцевина мага. Их соотношение определяло то, к чему маг имел врожденную склонность. Например, те, у кого были развиты Вода, Земля и Свет, становились отличными целителями. Комбинация Огня и Тьмы открывала прямой путь в боевики, Тьмы и Мысли – в проклятийники. А Воздух и Свет давали шанс превратиться в иллюзиониста.
С помощью второго зрения можно было увидеть только размер и яркость этой сердцевины, но, чтобы рассмотреть спектр, нужно было использовать особый артефакт, который находился в цепких руках Ордена. Маги-мужчины знали, что таится у них внутри, и могли развивать свой дар в зависимости от того, к чему были расположены. А вот девушкам никто не показывал спектр. Зачем, если стереть пыль или подогреть воду в чайнике можно с помощью любого дара?
Поэтому сейчас мне было до безумия любопытно. За годы практики я так и не смогла понять сама, какая из граней во мне доминирует. Но появился шанс узнать это точно.
– Ты редкий пример универсала, Сэрли, – не стал томить Эльгорр, с улыбкой подвигая мне папку.
Я жадно ухватилась за тонкий картон. Фэрр не стал ждать, поднялся со своего кресла и навис надо мной, чуть ли не касаясь подбородком макушки. Но меня сейчас интересовала только сердцевина.
Она и правда вышла удивительно гармоничной. Немного вытянутая окружность делилась на семь одинаковых по размеру секторов. Алый, синий, голубой, зеленый, черный, золотой и серебристый – выделить что-то одно оказалось просто невозможно.
– Надо же, – хмыкнул Фэрр. – И правда, универсал. Вот почему тебе так легко даются твои плетения.
– Здорово, – пробормотала я, благоговейно касаясь бумаги кончиками пальцев. Потом подняла голову и взглянула на мага. – Это редко встречается?
– Весьма, – коротко ответил тот.
– Да, именно такая структура дара – редкость, – подал голос Эльгорр. – И тем любопытнее тот факт, что все пять снимков имеют одинаковую структуру.
Мы с Фэрром почему-то не отреагировали. Он продолжал меня рассматривать, будто увидел нечто новое, а я не могла оторвать взгляд.
– Хм… – Ниар прочистил горло.
Фэрр, наконец, поднял голову и переспросил:
– Что?
– Все пять девушек имеют одинаковую сердцевину. Разница только в мощности дара.
– Правда? – Фэрр отобрал у меня папку и перелистал бумаги. – Любопытно… Значит, он подбирал их специально.
– Тут не обошлось без Мористона. Потому что доступ в архив имеют всего несколько человек. Сам архивариус, я, глава и его адъютант.
– Естественно. Но зачем Арбандо это понадобилось?
– У меня тоже возник такой вопрос. Поэтому я разыскал Вернора Притца.
Я пренебрежительно хмыкнула. Вернор Притц был ученым, который занимался вопросами наследования и развития дара. Мне доводилось читать несколько статей его авторства. И ни одна не вызвала понимания. Низведение наследования до примитивной селекции выглядело слишком мерзко.
– Да, не самый приятный человек, – улыбнулся Фэрр, видя мою гримасу. – И идеи у него дурацкие. Но это не отменяет того, что в вопросе Притц разбирается.
– Разбирается, – согласился Эльгорр. – Поэтому он сказал мне, что такая структура дара у женщины отлично подходит для передачи наследнику отцовского дара в максимально возможном объеме. А если провести один хитрый, опасный, но вполне осуществимый ритуал, который Притц сам изобрел, можно даже выбрать грань, которую унаследует ребенок.