– Сын, не смей! – закричала Валери. Рывком развернулась к вампирюге и толкнула воздух. Гостиную обдало стылым ветром, и Дракула точно опомнился. Ослабил хватку на горле Натаны.
Ведьма захрипела. Задышала и я через боль, а Валери... она всего на миг дала элементалю волю. Отвлеклась от воздушной махины, нашпигованной мусором, и необъятная масса ярости и осколков улучила момент. Рухнула на неё и погребла под собой.
Рита оглушительно завизжала. Забилась в угол у камина, а я на одно надеялась – что телеса элементаля не утопят нас, точно цунами.
– Мама!.. – Эдана с криком бросилась хлестать зверюгу воздухом и огнём. – Ах ты, урод безликий! Получай!
Запахло жжёной бумагой. Зверь заворочался, потёк вслед за Эдой, а та знай себе частила:
– Получай!.. Н-на!
Обрушив на груду хламья и воздуха особо жгучую лавину огоньков, Эдана вынудила элементаля оставить мать. У меня ком к горлу подкатил. Валери лежала на боку. Не двигалась. Натана сдавленно захохотала, глядя, как Велор по-детски округлил глаза, увидев распростёртую на полу мать.
– Сдохла твоя мамаша! Сдох...а!
Натана засипела, когда Дракула с новой силой сжал её горло.
– Захлопнись, ис-арира, – оскалился он, прильнув к лицу ведьмы. – Закрой-рот!
Я с ужасом замотала головой. Это был словно не Велор вовсе. Его лицо стало чужим. Хищным и пугающе спокойным. Казалось, ещё миг, и он вопьётся ведьме в глотку! Осушит до последней капли.
Но он обещал, что нас спасёт. Обещал мне, что справится!
Я в бессилии привалилась к дивану. В глазах темнело, а лёгкие тянуло и жгло, точно в них костёр развели.
– Велор, не... надо, – прохрипела я, когтя грудь.
Дракула лишь взглядом по мне мазанул и разжал пальцы. Шарахнулся назад, а Натана зашлась в хохоте и удушливом кашле.
– Сла-абый, – хрипела она и хохотала, лёжа на спине. – Любовь... к семье... кха-кха! Любовь к человечке тебя угробит.
Ведьма со стоном перекатилась набок. С трудом села на колени и покачала головой.
– Я говорила, что семья – обуза. Говорила, что тебе мешают... не дают развернуться. Велор!..
Натана, как была, на коленях, поползла к Дракуле. Под ладонями её хрустели осколки, щепки, но ведьма словно не замечала боли. Видела только его – Велора. Замерла напротив. На расстоянии вытянутой руки.
– Хватит воевать, – прошептала Натана и коснулась лица Велора грязными плацами. – Пойдём со мной. Я прошу, идём...
Дракула мотнул головой, но не отпрянул. Глядел Натане в глаза, точно окаменел. Или вспоминал. Вспоминал другую жизнь там, в ином мире. Вспоминал себя.
– Нам же было хорошо когда-то, – шептала ведьма без передышки. – Я тебя одна понимала. Одна ценила. Идём! Вернёмся домой. Все склонятся перед нами. Перед тобой. Идём! Я же помню, чего ты хотел. Как мечтал быть первым. И ты будешь. Обещаю. Костьми лягу! Ты только скажи... Скажи, что будешь со мной. Я усажу тебя на трон, и тогда мир изменится. Мы его заново сошьём! Все станут почитать тебя, как бога. Нового и Единственного бога Иппора. Ты только скажи!..
Вампирюга шумно сглотнул. Глаза его, по обыкновению чуть ехидные, расширились.
– Велор, не слушай её! – закричала Эдана сквозь слёзы. – Не смей!
Эда с горем пополам сковала элементаля и теперь сидела рядом с матерью. Держала на коленях её пугающе безвольную голову, а Натана тряслась перед Велором. Целовала его руки, гладила виски...
– Только скажи, – частила она. – Скажи, чего по-настоящему хочешь. Признай!..
Дракула молчал. Казалось, забыл, где он, кто он... Я знала, шёпот ведьмы рисовал перед ним картины будущего, полного ослепительного величия. Полного власти. Оттого на лице его, будто сквозь воск напускной человечности, проступали истинные, кровожадные черты.
– Просишь сказать, чего хочу? – медленно вторил Велор, и от его голоса мне холодно стало. Внутри.
– Да, – сбивчиво задышала ведьма. – Говори!..
– Хочу, чтобы ты слушала только меня, Натана, – проговорил Дракула, и ведьма словно в судорогах забилась.
– Всегда! – закивала она, как болванчик. – Я буду. Отныне и навеки!
– Хорошо.
Дракула взял ведьму за плечи и прижал к себе. Натана тихонько рассмеялась. Слёзы облегчения, радости размывали на её щеках светлые дорожки, у меня сердце встало, сорвалось с пазов, как шестерёнка, и затихло, когда Велор выпустил ведьму из объятий и утёр ей слёзы.