Я вздохнула. Отпускать Велора сейчас даже на расстояние вытянутой руки не хотелось. Но Эдмонд с места не сходил.
– Ничего... серьёзного, – кашлянул он. – Но поговорить нужно.
– Иди, – шепнула я вампирюге.
Велор покорно склонил голову и поцеловал меня напоследок.
– Не жди меня. Засыпай.
Я бодро кивнула. Ага, Дракула. Надейся. Я хотела ещё разок коснуться губ вампирюги, но Эдмонд стоял на лестнице истуканом. И хоть бы взгляд отвёл, кровопийца!
– Велор, – нетерпеливо окликнул он, и я зыркнула на него. Уж попрощаться не даёт!
«Ему сейчас тоже несладко», – шепнул внутренний голос, а перед глазами вновь явилась белокурая Нина. Жемчужные локоны, алая лента на шее...
– Лиз? – тронул меня за подбородок Велор.
– Всё хорошо. Иди. Лягу спать, – отчиталась я и в знак честности посмотрела вампирюге в глаза.
Дракула улыбнулся и прошёлся пальцами по моей макушке. Так по-человечески, нежно...
***
Дверь Велоровой спальни я закрыла сама. Прошла и села на кровать. Душу тяготил груз, но почему? Всё ведь отлично. Наши победили!
Я подбила подушку и легла. Подхватила одну из иппорианских книг из стопки у стола и долго ещё листала. Символы завораживали. На спиралях и овалах рун, точно почки на лозе, гнездились кружки и палочки, линии и заковыристые рисунки. Красивые... Ритка точно захотела бы себе такую татуировку.
Я провела пальцем по рунной дуге и перевернулась на спину. Уложила книгу домиком на животе и уставилась на старенький квадратный будильник.
Прошёл час, другой...
Я трижды спускалась в туалет, но в кухню, где засели Велор с Эдмондом, войти не решалась. Парни впервые говорили тихо, не на повышенных тонах, потому я нехотя возвращалась наверх.
Спальня встречала неуютной тишиной.
...учитесь плести связь, допустимую в нашем измерении.
Стоило вспомнить «завет» Аялы, пустота в груди, засевшая после ритуала, поедом ела нутро. Тогда я шёпотом повторяла «а аре сэр-илен», «мой ветер», и озеро безысходности мельчало. Я снова могла дышать. И снова глядела на часы.
Полчаса, сорок минут...
Дракула вернулся, когда ледяные цветы на стёклах засветились смущённо-розовым и золотым. В мир крался промороженный до последнего лучика зимний рассвет.
– Привет, – сонно пробормотала я, когда вампирюга неслышно подкрался и лёг рядом.
– Привет. Не хотел будить. Прости.
– Ни..чего, – со вздохом развернулась я к Велору и сонно улыбнулась. – Что-то вы долго. О чём с Эдмондом болтали?
– Да как всегда, – нахмурился Дракула. – Он не понимает.
– Не понимает что?
– Меня, – бросил Велор и сомкнул веки.
Я хотела сказать, что Эдмонд – есть Эдмонд, и ждать, что «от осинки родятся апельсинки» без толку. Но затихла. Засмотрелась на резкие, как ледышки, скулы Дракулы. На высокий лоб и точёный нос.
Велор знал, что я за ним слежу, но открыл глаза не сразу. А когда приподнял веки, пару секунд мы смотрели друг на друга не отрываясь.
Я первая нарушила хрупкое, как изморозь, молчание.
– Смешно, но я уже соскучилась...
– Да, – в тон мне хрипло вторил вампирюга. – Я тоже.
Велор скользнул взглядом к моим губам, прошёлся по краю выреза майки и со вздохом закрыл глаза. Я нетерпеливо поерзала. Как удержался и не прикоснулся?
Выходит, Аяла ошиблась? Соблазн вытеснить непривычную пустоту запахом, теплом, голосом Велора был не просто велик. Огромен! Хотелось прижаться в вампирюге теснее. Так тесно, как только способна прижаться женщина к мужчине. Влезть под кожу.
...связь, допустимая в нашем измерении.
Завет как-то враз перестал казаться... безобидным. А ещё жутко злил. Бередил.
– Завтра домой тебя отвезу, – вдруг припечатал Велор, и меня аж подкинуло.
– Домой?!
– Тише! Разбудишь всех, – посмеялся Дракула, но в глаза смотрел через раз. – Ну да. Ты же говорила, мама беспокоится. Да и сама... скучаешь.