Махнув кровопийцам ещё раз напоследок, я вышла на крыльцо и полной грудью втянула морозный воздух. Велор ждал у машины. Уже закинул мою сумку с рюкзаком в багажник и теперь медленно шагал туда-сюда. Притаптывал снег.
Я сбежала по лестнице.
– Попрощались? – натянуто улыбнулся вампирюга. – Помаши Эдане. Не то она из окна выпадет.
И правда, Эда стояла перед кухонным окном и махала с усердием ветряной мельницы. Я тоже махнула. Почему-то сердце вдруг отчаянно защемило.
– Прошу, – отворил дверцу Велор.
Я молча уселась и пристегнулась, как обычно. Велор запрыгнул в машину. Тронулись.
Дом, точно айсберг с дымящей сигарой-трубой в шапке, поплыл, отдаляясь. Велор лихо вошёл в поворот, и дом – а с ним будто и целый месяц жизни – скрылся за разлапистыми ёлками.
В голове пронеслось глупо-слезливое – вот и всё.
– Я теперь не ощущаю всё, что чувствуешь ты, – первым нарушил Велор получасовое молчание, – но с утра ты будто сама не своя.
– Так и есть, – не стала врать. – Мне... дышать нечем.
Дракула будто растерялся. Спросил не сразу:
– Почему?
– Потому что грустно, – отвернулась я к окну. – Люди всегда грустят, когда расстаются с теми, кого любят. У кровопийц не так?
Я скосилась на Дракулу. Пика угодила в цель. Велор поджал губы, но ответил на удивление ровно.
– Нет. Мы чувствуем то же, что и вы. Возможно, даже крепче по причине магической одарённости.
Я повела бровями и уставилась на летящие мимо сугробы и «зубастые» ели. Вопреки ожиданиям, Дракула бросил попытки вызнать причину моего «сама не своя». Поэтому, посидев немного и поразмыслив, я решила расставить все знаки препинания.
– А ещё мне кажется, будто ты с самого утра пытаешься от меня избавиться.
Велор осторожно повёл плечом. Значит, нервничает. Или психует.
Попа-ался...
– Странное заявление, – бесстрастно промолвил вампирюга, старательно выворачивая руль. – Аргументируй.
Я пожала печами.
– Не могу. Просто чувствую неладное и всё.
Велор промолчал, но на лице у него проявилась ехидная ухмылка. Это стало последней каплей.
– Вот видишь! – вскинулась я. – Ты даже сейчас насмешничаешь. Ты злой и молчаливый, а если открываешь рот, то ворчишь под нос по поводу и без.
– И это означает, будто я мечтаю от тебя избавиться? – уточнил Велор раздражающе вежливо.
– Иного объяснения нет.
Дракула рассмеялся и смеялся долго, а когда я готова была его поколотить, наконец заговорил:
– Элиза, ну и смешная же ты... Я не злюсь, я просто устал. Толком ночью не спал. Молчу я оттого, что мне, вопреки желанию, нужно вернуть тебя семье.
– Ты сам так решил, – напомнила я.
– А ты поддержала, – отбился вампирюга. – Но это правильно. Рано или поздно это придётся сделать. Тянуть нет смысла. Мне... всегда будет тебя мало, – с горечью протянул Велор и замолк.
Всегда... меня мало? В носу от нежности защипало, а Дракула заговорил вновь, но хоть немного повеселее:
– Ну и, если верить Эдане, ворчу я круглые сутки. Так что это не повод переживать.
Я хмыкнула. Всё по косточкам, клыкастый, разложил.
– Убедил я тебя? – вывернул вампирюга на асфальтированную дорогу.
– Убедил, – отвернулась я к окну, пряча улыбку.
– Я рад. Тогда, может, музыку?
Я охотно кивнула, Велор включил радио, и остаток дороги мы распевали современные хиты. Сперва я пела уверенно, но стоило Дракуле обвыкнуться и замурлыкать под нос, я затихла. Валери не обманула, пел вампирюга и впрямь свободно. Ещё и на нескольких языках. Казалось, просто рот открывал. Поэтому всё, что мне оставалось – примерить роль бэк-вокалистки и отчаянно подвывать Велору в сложных музыкальных моментах. Но к дому родителей мы подкатили в шикарном настроении.
И правда, что со мной? Мы с Дракулой из такой передряги выбрались, а тут не сможем встречаться и жить как обычные люди?
– Шапку забыла, – глянул Велор, когда я почти на ходу выскочила из джипа.
Я со смехом нырнула в салон и выхватила вязаную шапочку из вампирюжих идеальных пальцев. Чмокнула Велора в щеку.