– Пап! – крикнул Ярослав, прижавшись к стене, – что это?!
– Похоже... землетрясение!
– Землетрясение? У нас? – мама ахнула и схватила Ярика за руку. – Серёжа!
Но папа не паниковал.
– В проёмы. Быстро!
Отец метнулся к дверям спальни, упёрся спиной в косяк и вытянул руки, как распорки. Мы повторили. Дом ещё пружинил, люстра в гостиной звякала висюльками-капельками, но значительно тише. И лишь меня трясло как при ознобе. Зуб на зуб не попадал.
– О-ох... – я упала на коленки. Цеплялась за дверь, за косяки, но встать не могла. В голове такая каша заварилась!
– Лиза, что с тобой? – охнула мама и кинулась ко мне. – Серёжа, помогай!
Папа тотчас подбежал и подхватил меня на руки. Я было обхватила его шею, как вдруг боль – точно удар молнии! – пронзила от макушки до пят. Я выгнулась у отца на руках и закричала, как никогда в жизни.
– Лиза! Маленькая! Что с тобой?
Папа уложил меня на постель и опрометью кинулся из комнаты.
– Скорая? На Амурскую!.. – услышала я его бас, прежде чем бесповоротно сошла с ума и забилась на кровати.
– Ярослав! – отчаянно крикнула мама, и Ярик кинулся на подмогу.
Мать частила моё имя и безостановочно гладила по лицу. Брат держал то за руки, то за ноги, а я крутилась на постели, как одичавшая. Из груди будто наживую сердце рвали.
«Словно из меня... душу вынимают», – проявилась в мозгу чёткая, как чёрно-белое фото, мысль, и мой мир... рухнул. В мозг вломились сотни картинок! Одна страшнее другой. Монстры, клыки, магия... Чьи-то воспоминания, мысли, слова. Чьи-то чувства. Чья-то чужая, невозможная любовь! Я её видела. Впитывала, как губка.
Я была той любовью.
– Твой ветер, Элиза – шептал кто-то, чьё лицо я никак не могла вспомнить. – Твой... Прости.
– Нет, – простонала я и рванулась с постели. – Не верю… Не может!..
– Дочка, лежи! – упёрлась мама мне в грудь. – Серёжа, что скорая?
– Едут, – отчитался отец и замер в дверях как истукан. – Марин, надо бы на улицу... Вдруг снова тряхнёт?
Брови у отца потонули в складках на лбу, а уголки губ, напротив, прорезались как никогда явно. Выдавали страх.
Зря он всё-таки бороду сбрил.
Зря.
Всё напрасно!
...Твой ветер.
Я рассмеялась.
– Что, блин, с ней такое? – прошептал Ярослав, тараща глаза.
– Не знаю, – держалась мама, как могла. – Ума не приложу... Лиза, девочка моя, лежи!
Но я билась, как пойманная рыба.
– Мне надо, – стонала я и до боли сжимал мамины руки в ледяных пальцах. – Мамочка, очень надо!
Отвоевав свободу, я на слабых ногах кинулась к шкафу. Повисла на дверце и вытянула неразобранную до сих пор дорожную сумку. Выворотила всё до последней вещички!
Джинсы, носки, свитера...
– Нет, – шептала я как в бреду. – Нет! Ну, пожалуйста, боже...
Я на коленках отползла к письменному столу. Мама рванула следом.
– Милая, ты что ищешь?
– Книгу, – ящик за ящиком выдвигала я. – Книгу! Такую... в кожаном переплёте! Её написал эльф. Я помню, что брала её! Клала в сумку!
Ярик, кажется, матюгнулся. Мама неслышно подошла ко мне и положила руку на плечо.
– Давай ты поищешь книгу завтра, хорошо? А сейчас ляжешь в постель. Прошу, Лизонька!
Говорила мама со мной, как с помешанной. Тихо, спокойно, с доверием. А сама я не знала, во что верить.
– Не могу в постель, – замотала я головой и впилась пальцами в коленки. – Мне нужна книга! Нужно её найти. Я должна… Если не найду, значит... всё.
Я посмотрела на маму, на отца, но из-за слёз видела лишь неясные силуэты. А перед внутренним взором удивительно ясно, словно лампочки на гирлянде, загорались странные, невообразимые, но такие родные воспоминания. А вот лица сокурсников, катания на коньках, лыжах и развесёлые попойки... Всё меркло и истончалось.
Не было ничего. Обман.
Я в страхе помотала головой.
– Мам, клянусь, я не чокнутая. Клянусь!
– Никто так не говорит, Лиза! – голос у мамы дрожал. Она то и дело косилась на папу. – Милая, давай успокоимся и вместе всё решим. Мы найдём ответ.