— О, Милли, — выкрикнула я, забежав в ее комнату. Я крепко обняла сестру, сокрушаясь, — родная моя, как же так?
На Милли было одето ужасное платье из грубой дешевой ткани, да и вообще сестра выглядела замученной и заплаканной. Мои пальцы ослабели, и я выпустила из них сумку, с грохотом повалившуюся на пол.
— Я очень быстро перебирала наш сундук, — постаралась улыбнуться я, лишь бы сестра не заметила насколько я взволнована случившимся, — поэтому, что-то из твоих вещей могла и не положить, как-то их… — я поджала губы, — слишком мало оказалось.
— У тебя не больше, —улыбнулась Мелания. — одни книги. Посмотри, пожалуйста, что бы никто не вошел, я быстро переоденусь.
Милли подняла сумку и поставила на кровать, выудила из нее нижнее платье, а затем одно из своих самых любимых повседневных. Светло-голубое, под цвет наших с ней глаз. Мама всегда говорила, что нам с сестрой безумно идет этот цвет. Только вот сестра всегда прислушивалась, а я… я как-то никогда не заостряла на этом особенного внимания. Нет, я не была равнодушна к своему внешнему виду, но все же свою магию я ценила больше, совершенствуя ее постоянно.
После того, как Мелания переоделась, я опять крепко ее обняла, стараясь поддержать свою сестренку хотя бы так.
— Это какой-то ужас, словно сам Разрушитель наслал на меня эти неприятности, — всхлипнула Милли, — я пошла в арку определения способностей, сразу после тебя, только вот моя так и не загорелась огнём. Цвета в ней словно метались от оттенков голубого до красного. И когда я попыталась сосредоточиться на своём внутреннем источнике, — Милли крепче сжала мои ладони в своих, — как ты меня и учила всегда. То тогда, все вокруг вспыхнуло. И платье… платье, которое подарил папенька… оно тоже вспыхнуло!
Наши платья и правда были шикарными. Отец постарался, а мне даже представить было страшно, в какие долги он влез, чтобы купить нам столь дорогие наряды.
Мелания заплакала, а я, притянув ее к себе на плечо, начала успокаивать, обещая обязательно что нибудь придумать.
— Можно даже донесение королю написать, — воинственно произнесла я, поглаживая черные и мягкие волосы сестры.
— Наша семья у него в немилости, Мики…
И так оно и было, но…
— Не у него, а у семьи маменьки. Они имеют влияние на короля, конечно же. Но раз дядя взял нас под опеку, значит все. — запальчиво произнесла я, — Как ты не понимаешь? Наша мама же взяла с ата Молона обещание представить нас ко двору, а это значит, что опала кончилась. Они наконец-то признали мамин брак и нас. Так что это будет сильный удар по чести ата Молона, если с тобой что-то случится…
— Что со мной может случиться? — испуганно прошептала сестра.
Глава 2.2
— Не у него, а у семьи маменьки. Они имеют влияние на короля, конечно же. Но раз дядя взял нас под опеку, значит все. — запальчиво произнесла я, — Как ты не понимаешь? Наша мама же взяла с ата Молона обещание представить нас ко двору, а это значит, что опала кончилась. Они наконец-то признали мамин брак и нас. Так что это будет сильный удар по чести ата Молона, если с тобой что-то случится…
— Что со мной может случиться? — испуганно прошептала сестра.
— Милли, если студенты и преподаватели к тебе начнут относиться не так, как ты того заслуживаешь, и называть тебя без соответствующей приставки, это уже удар по твоей репутации и…
— Ну, спасибо, успокоила.
— Я же сказала. Я обязательно, что-нибудь придумаю, — запальчиво пообещала я, — Ты относишься к одному из самых древних родов. И должна, что? Переодеваться при всех? — не выдержав, закричала я от возмущения, а Милли крепко сжала мои руки, пытаясь меня успокоить.
Хотя это я! Я должна была ее поддерживать и успокаивать. В конце концов, если бы не я, Милли никогда бы не поехала в академию и не попала бы в такую передрягу. А значит виновата во всем была только я, и должна была непременно найти решение.
В этот момент дверь комнаты отворилась, и на пороге появилось сразу три девушки. Они не были знатными, но и не бедствовали. Возможно, потомственные магессы, или дочери ремесленников и купцов. Одна из них высокомерно оглянулась и заприметив кровать Милли , пошла в нашу сторону.
— Добрый день, благородная ата, — обратилась блондинка ко мне, поприветствовав, как и полагалась приличиями. — Не могли бы вы сказать вашей горничной, чтобы она выбрала себе другую кровать. На этой буда спать я.