Звук привёл его к месту, на противоположной стороне крыши, за входом на неё. И сидел там тот, на кого он меньше всего хотел наткнуться. Накахара Чуя. Парень зажимал ладонью руку, но, несмотря на хватку, через пальцы все равно пробился стебель с распустившимся бутоном алой розы. Присмотревшись к месту раны, которую так упорно скрывал Накахара, Осаму понял, что это именно то место, где находится его порез.
— Чего тебе? — злобно прошипел Чуя. Не дождавшись ответа, парень собирался уйти с крыши, дабы больше не видеть свою «родственную душу», но ему не дали. Осаму притянул его за руку, ближе к себе.
— Ну, куда же ты, Чуя, ничего не хочешь сказать своему соулмейту?
— Не желаю иметь с тобой ничего общего, суицидник! — крикнул ему Накахара, перед тем, как вырвать свою руку из хватки и удалится с крыши школы.
***
Раньше Дазай никогда не задумывался о своем соулмейте. Ему казалось, что родственного человека у него попросту нет. С того момента, как установилась связь соулмейтов, у него не было ни одной раны. Ни одного цветка за четыре года. Осаму просто не верилось, что может существовать такой аккуратный человек. Бывало, ему становилось жаль, что простые раны, наподобие пореза от ножа, пока нарезал что-либо или синяки никоим образом не отражались на соулмейтах.
Он не помнил, в какой момент начал калечить себя. Неудачные попытки суицида, так сказать. Может он хотел таким образом обратить внимание соулмейта на себя. Заставить его хоть раз поранить себя чтобы напомнить Дазаю: «Вот он я! Я живой! Хватит себя калечить». Но этого не происходило и в голову в тот момент закралась одна мысль и не желала уходить.
У него нет соулмейта.
Такое вполне случалось, пусть и достаточно редко, но были люди без родственной души. Дазай заранее записал себя в их ряды.
***
После этого случая Дазай перестал пытаться покончить с собой. А Накахара продолжил избегать своего соулмейта. Как бы не пытался Осаму заговорить с ним, Чуя просто игнорировал его или говорил, что у него дела и спешно удалялся.
Ровно до того дня, пока Осаму не заболел…
А учитель не попросил отнести ему какие-то важные бумаги и передать домашнее задание.
Ну и что это за подстава?
Хотя оспаривать данный «приказ» не стоило. Слишком опасно это для жизни и здоровья. Пришлось узнать адрес горе-суицидника и топать до его дома.
Квартира Осаму находилась на пятом этаже многоквартирного дома в весьма благополучном районе.
Послышались звуки шагов. Осаму приоткрыл дверь, дабы посмотреть, что за нежданный гость наведался к нему, и, заметив Накахару, распахнул ее.
— Так, так, так, кто тут у нас? Чем обязан, вашему визиту, коротышка? — Съязвил он, мысленно радуясь визиту Чуи.
— Как ты меня назвал? — прошипел Накахара, делая шаг вперед, — Я тебе не «коротышка», понял, суицидник? — он сам не заметил, как приблизился к однокласснику и стоял уже не в подъезде, а в квартире.
— И все же, чем обязан?
— Тем, что заболел, — проворчал Чуя, доставая из сумки файл с напечатанным домашним заданием. — Забирай и я пошел. — Стоило ему это произнести, как дверь за спиной закрылась, а сам Накахара был прижат к стене. За попытки вырваться, Дазай все сильнее вдавливал его в гладкую поверхность стены. — Что ты тво…
— Тише, ты же и сам понимаешь, вечно избегать меня не сможешь, соулмейтов всегда тянет друг к другу. — шептал Осаму, смотря на парня. — Тебе не отвертеться.
Он накрыл губы Чуи своими, целуя, сначала мягко, а после более грубо, требовательно. Проникая языком в чуть приоткрытый рот и хозяйничая там. Накахара начинает несмело отвечать на поцелуй. Дазай прав. Он никуда не денется от всего этого. Все соулмейты в конце концов становятся парой, а избежать этого поможет лишь смерть.
Не отрываясь от губ, Дазай ведет одноклассника, а может уже и не одноклассника, в сторону комнаты и валит на кровать. Отрывается от губ Накахары и смотрит прямо в глаза, словно что-то ждет. Чуя смотрит немного непонимающим взглядом, хотя прекрасно осознает, к чему все идёт, и сам придвигается ближе к соулмейту, впиваясь в его губы. Но Осаму быстро перехватывает инициативу.
Осаму торопливо стянул с соулмейта школьный пиджак и расстегнул рубашку. Он ненадолго остановился, любуясь лежащим под ним парнем. Хрупкое тело казалось, может в любой момент сломаться. На молочной коже виднелось несколько следов от старых ран, появившихся благодаря Дазаю. Если бы он знал, кто его соулмейт, то ни за что бы не стал портить его тело постоянными ранами от роз.
Осаму принялся покрывать шею Чуи беспорядочными поцелуями, переходя на ключицы и грудь. Накахара выгибался под ласками одноклассника, подаваясь вперед, шепча имя Дазая.
***
— Я же говорил, тебе не отвертеться, — прошептал Осаму на ухо рыжеволосому, прижимаясь ближе. Накахара пытался отодвинуться, но Дазай на это лишь тихонько хмыкнул и крепче обнял соулмейта.
— Тебя никогда не волновало, что буду чувствовать я, — прошептал Чуя, тихо всхлипывая. Только сейчас до Осаму дошло, что Накахара плачет. Крупные слезинки скатывались по щекам.
— Потому, что до последнего считал, что у меня нет соулмейта, — он перевернул рыжика на спину, нависая над ним. Дазай ухмыльнулся и коснулся губами ключицы соулмейта. А после сильно укусил, так, что на месте выступили капельки крови. Накахара вскрикнул, инстинктивно зажав рукой рану, совершенно забыв, что цветы прорасти должны вовсе не у него. Кроваво-алый бутон распустился в том же месте у Осаму. — Слишком ты аккуратный, Чуя, ни одной раны за четыре года. Мог хоть раз напомнить о себе. — Он прижался к Накахаре, крепко обнимая его. — Как же я рад, что нашел тебя. Что ты есть у меня.
— Ненавижу тебя, — прошипел Чуя, обнимая Дазая в ответ, на что тот только хмыкнул.