Впервые мы встретились в лабиринте Первого уровня, где она только и делала, что непрерывно сражалась, глядя на мир мёртвыми глазами, но с тех пор у Асуны появилась цель, накопились знания и опыт, и теперь она входила в число лучших рейдеров.
Но раз так, возможно, и я тоже смогу измениться?
Встретившись глазами с Асуной, я перевёл взгляд на одного из рейдеров…
А затем медленно поклонился.
Я услышал, как по залу прокатился гул, и обратился к растерянным игрокам — на этот раз не отыгрывая роль, а подбирая свои собственные, искренние слова:
— Для начала я прошу у вас прощения. Надо было ещё перед битвой подробно обсудить, что мы будем делать со знаменем гильдии. Как быть с выпавшим флагом, как определить, что он не выпал, — обо всём этом надо было подумать заранее, и я ошибся, когда оставил эти важные вопросы на потом. Из-за этого вы теперь подозреваете друг друга. — Я выпрямился и на этот раз обвёл взглядом всех игроков. — Вы не хотите, чтобы ALS и DKB воевали друг с другом за флаг. Я не сомневаюсь, что вы вступили в мой рейд-отряд ради одного — чтобы две гильдии и дальше вместе проходили игру. И я верю, что даже сейчас, после победы над боссом, вы желаете того же самого.
Я ненадолго умолк, мысленно обращаясь к покойному рыцарю:
«Что бы ты сделал на моём месте, Диавель? Мне не стать твоим наследником. У меня нет таких лидерских качеств, я не воплощение благородства, как ты. Но мне понравилось, как ты пытался забрать LA любой ценой и как искренне попросил меня закончить начатое, хоть и видел во мне врага».
Да, я не сдамся, пока не перепробую всё. Так же как Диавель на Первом уровне и «Храбрецы Легенд» на Втором.
Я отвёл правую ногу назад, приставив к левой. Выпрямил спину, вытянув руки по швам. Встав по стойке смирно, я уставился на одного из игроков, затем медленно согнулся в поклоне, опустив голову как можно ниже.
— Нет системных способов узнать, кому именно досталось знамя, — продолжил я, глядя в камни пола. — Поэтому я вынужден просить. Я не прошу отдать флаг мне… пусть его судьбу решат все, кто стоит сейчас здесь. Так надо ради рейд-отряда… ради игроков, ждущих на нижних уровнях… и ради того дня, когда кто-то пройдёт эту смертельную игру.
В зале воцарилась гробовая тишина. Не было уже ни шёпота, ни кашля, ни дыхания, ни тихого скрипа брони. Мне даже начало казаться, что нейрошлем полностью отключил слуховые функции.
Наконец тишину нарушил звук металлической обуви — чего-то среднего между латным и кожаным ботинком. Я, не выпрямляясь, слушал, как шаги приблизились, а затем остановились передо мной. Над головой раздался спокойный голос:
— Встань прямо, Кирито.
Подняв голову, я увидел самого взрослого члена нашего отряда — Окотана, главного рекрутера гильдии ALS. Сжав протянутую мне руку, я выпрямился.
В следующий момент уже сам Окотан вытянулся по стойке смирно и низко поклонился:
— Я прошу прощения у тебя и у всех остальных. Именно мне досталось знамя гильдии, и именно я не сообщил об этом.
Как только он выговорил слова признания, из-за его спины раздался сдавленный возглас:
— Око?.. Почему?! — Литен шагнула вперёд, открыла забрало и продолжила уже мелодичным, не искажённым латами голосом: — Ты же сам говорил, что рейдеры должны объединить усилия, а гильдиям сейчас не до соперничества! Но тогда почему?!
Когда Литен задала вопрос, в её глазах стояли слёзы. Окотан развернулся и поклонился своей подопечной:
— Прости, Литен. Я не оправдал твоего доверия.
Офицер ALS вновь повернулся ко мне и открыл меню. Пальцы щёлкнули по вкладке инвентаря и материализовали предмет — причём, судя по количеству движений, он действительно спрятал его очень глубоко.
Перед моими глазами появились световые спецэффекты, а из них — трёхметровое копьё, длиннее даже алебарды, висевшей за спиной Окотана. Вернее, несмотря на острый наконечник, это было никакое не копьё. К верхней части древка крепилось белоснежное треугольное знамя.
— О-о… — послышались голоса из толпы игроков.
Я и сам только сейчас увидел флаг вживую, но с первого же взгляда понял, что это далеко не заурядный предмет. Тщательно проработанные украшения на обоих концах древка, изысканная кайма по краям полотнища, роскошный блеск ткани — одним своим видом знамя как будто проводило черту между собой и невзрачными предметами нижних уровней.