На доске объявлений в главном корпусе еженедельно вывешивают свежие новости. Из них-то Юджио и узнал, что от имени рыцарского ордена на турнире выступал уроженец семьи Вулсбергов, аристократов первого ранга, весьма известных во всей Империи. Он не только выиграл в имперском турнире, но и одержал блестящую победу в Едином турнире четырёх Империй, который состоялся в апреле. В статье говорилось, что Церковь Аксиом удостоила его чести быть приглашённым на священные земли Центрального собора.
Но если Лина и Воло могли успокаивать себя тем, что такому противнику проиграть не зазорно, то Юджио на их месте должен будет одержать победу, против кого бы ни сражался. Более того, в следующем году он должен выступить также на Едином турнире и, следуя по стопам кандидата от Нолангарта этого года, одержать победу, чтобы пройти через ворота Центрального собора. О неудаче не могло быть и речи!
«Дай мне сил, когда придёт время. Я рассчитываю на тебя», — мысленно проговорил он, завершая полировать клинок. Когда он поднял голову, Кирито как раз зажимал лезвие сложенной вдвое тряпочкой и наводил окончательный лоск. Какое-то время Юджио молча наблюдал, как блестит чёрный меч в свете лампы, затем произнёс:
— Слушай, Кирито.
— М?..
— Ты придумал наконец, как его назвать? — спросил Юджио в четвёртый раз с тех пор, как у Кирито появился этот меч.
— Ну-у… пока нет… — как всегда ответил Кирито.
— Думай быстрее. Жалко как-то постоянно называть его «который чёрный».
— Гм-м… Там, где я раньше жил, имена у всех мечей были с самого начала… если я правильно помню, — бубнил Кирито, придумывая на ходу отговорки.
Однако когда Юджио уже собирался прочитать ему очередную нотацию, напарник вдруг поднял руку.
— Ч-чего ты? — Юджио моргнул.
— Погоди-ка. Это сейчас что, половина пятого?
— А?..
Юджио прислушался. И действительно: сквозь завывания ветра раздавался прерывистый колокольный звон.
— Надо же, и правда. Совсем не слышал, как колокола пробили четыре, — пробормотал Юджио, глядя в полумрак за окном.
— Ронье и Тизе опаздывают, — Кирито помрачнел.
Юджио ахнул. А ведь правда: Тизе и Ронье всегда приходили убирать ровно в четыре и за всё это время ни разу не опоздали. Беспокойство встало в горле комом, но Юджио проглотил его и пожал плечами.
— Что поделать, гроза… Может, они ждут, пока перестанет лить? В правилах ведь не указано, когда именно должна начаться уборка…
— Сомневаюсь, что дождь мог их остановить… — Кирито задумчиво опустил взгляд на свои руки. — Что-то у меня нехорошее предчувствие. Сгоняю-ка я в общежитие младших кадетов. Ты сиди тут и жди их, а то ещё разминёмся.
Кирито вернул отполированный меч в ножны, положил их на стул и поднялся. Машинально накинул на себя плащ (в такой ливень совершенно бесполезный), застегнул его одной рукой, другой открыл настежь окно.
— Погоди, Кирито, через дверь будет… — сказал Юджио, морщась от ворвавшегося в комнату ветра и капель дождя.
Но его напарник уже перепрыгнул на ветку, протянувшуюся к окну, и через мгновение исчез, издав лишь тихий шорох. «Какой же он нетерпеливый», — проворчал про себя Юджио, вздохнул и закрыл створку.
Звуки грозы притихли, и на этом фоне хорошо было слышно, как гудит пламя в лампе на стене.
Охваченный смутными опасениями, Юджио снова присел на диван, поднял со стола «Голубую розу» и медленно вложил в ножны.
Среди высших священных заклинаний есть и разыскные, но они требуют огромного количества священной энергии. Без катализаторов их не применить, не говоря уже о том, что на территории академии строго запрещено использовать без разрешения заклинания, так или иначе направленные на или против кого-либо. Юджио оставалось только бесцельно сидеть на диване и ждать.
Минуты тянулись, словно вечность. Наконец в дверь тихо постучали. Юджио облегчённо вздохнул. «Вот видишь, выпрыгнул из окна, и сам разминулся», — мысленно отчитал он Кирито, вставая с дивана, в мгновение пересёк комнату и открыл дверь.
— Наконец-то! Я так пережи… — начал было он, но опешил, и продолжение фразы застряло в горле.
Его глазам предстали не красные или тёмно-каштановые волосы, а бледно-русые, короткие, да ещё растрёпанные грозой.
Перед дверью стояла незнакомая девушка, не похожая ни на Ронье, ни на Тизе. Серая форма младшего кадета промокла насквозь, вода стекала с мертвенно-бледных щёк. Большие, как у оленёнка, глаза были широко распахнуты, и в них читалось сильное беспокойство. Тонкие губы дрожали.