Девушка взглянула на застывшего Юджио и еле слышно выдавила из себя:
— Вы… элитный курсант Юджио, да?..
— А… да, это я. А кто ты?..
— Я… я младший кадет Френика Шески. П-простите, пожалуйста, что пришла, не договорившись о встрече. Я просто… не знала, как поступить…
— Так это ты Френика?
Юджио ещё раз окинул взглядом маленькую девушку-кадета: её хрупкое телосложение совершенно не подходило для мечника, а изящные ручки созданы были скорее для плетения венков, нежели для размахивания оружием. Юджио вновь ощутил злость на Гумберта, который издевался над этой девочкой.
Но не успел он хоть что-то произнести, как Френика сцепила перед собой руки и заговорила с тревогой в голосе:
— Господин элитный курсант Юджио, я от всего сердца благодарю вас за стремление наладить отношения между мной и господином Гумбертом Жижеком. Вам уже известно о том, что происходило раньше, но прошлой ночью он приказывал мне делать… вещи, к-которые я не смогу здесь пересказать…
Уже от самих этих слов Френика ощутила такой выжигающий изнутри стыд, что на бледном лице напряглись все мышцы.
— Я решила, что лучше… уйти из академии, чем терпеть такие унижения каждую ночь… Я обо всём рассказала Тизе и Ронье. Тогда они решили сами обратиться к господину Жижеку с просьбой, вышли из общежития…
— Что? — хрипло спросил Юджио.
Пальцы, сжимавшие белые ножны, в секунду затвердели.
— Я ждала их, но они никак не возвращались. Я не знаю, что мне делать…
— Когда они ушли?
— Кажется, сразу после того, как колокола пробили половину четвёртого.
Прошло больше часа. Юджио не дыша посмотрел на противоположную сторону коридора. Выходит, всё это время Тизе и Ронье находились на третьем этаже общежития курсантов? Ни обращение с просьбой, ни даже спор не могли занять столько времени.
Юджио обернулся: в окно по-прежнему барабанил дождь, Кирито всё ещё не было. В такую погоду дорога до общежития младших кадетов и обратно займёт минут пятнадцать, не меньше. Решив, что медлить нельзя, Юджио повернулся к Френике и ответил скороговоркой:
— Понял. Схожу посмотрю, а ты пока побудь в нашей комнате. Когда вернётся Кирито, скажи ему, чтобы шёл в комнату Райоса и Гумберта.
Френика встревоженно кивнула. Юджио впустил её в комнату и вышел. Только пробежав несколько шагов по изящно украшенному коридору, юноша заметил, что до сих пор сжимает в руке «Голубую розу», которую только что полировал. Но тратить время на возвращение не хотелось, поэтому Юджио побежал на восток по круглому коридору, держа меч в левой руке.
Волнение нарастало как снежный ком. Он прекрасно понимал, что Тизе и Ронье решили сами обратиться к Гумберту отчасти потому, что увещевания Юджио и Кирито не подействовали. Но была и другая причина. Вчера Тизе, сидя в комнате Юджио, сказала, что хочет стать сильнее и говорить то, что должна.
Но что, если именно на это…
— А вдруг они на это и рассчитывали? Может, они охотились на девушек, а не на меня? — бормотал Юджио на бегу.
Кадет кадету, как и курсант курсанту, может говорить практически что угодно. Но младший кадет, пытающийся спорить с элитным курсантом, — совсем другое дело.
В таком разговоре кадет должен тщательно выбирать слова, иначе его обвинят в грубости, как описано в правилах академии. Более того, элитный курсант может сразу же воспользоваться правом дисциплинарного наказания (как в своё время Воло Ливантин, когда Кирито запачкал ему форму).
Юджио копался в памяти, восстанавливая страницы вызубренного устава. «В случае если элитный курсант решит воспользоваться правом дисциплинарного наказания, допускаются лишь три разновидности приказов. Первая — уборка территории академии (допустимая площадь описана ниже). Вторая — тренировка с использованием деревянных мечей (допустимые разновидности тренировок описаны ниже). Третья — состязание с элитным курсантом (по правилам, описанным ниже). Вышестоящие законы имеют приоритет над дисциплинарными наказаниями».
Под вышестоящими законами имеются в виду основной закон Империи и, разумеется, Кодекс Запретов. Это означает, что запрет на беспричинное уменьшение Жизни другого человека важнее права дисциплинарного наказания. Даже если Гумберт потребует от Ронье и Тизе состязания и будет настаивать на битве до первого удара, он не сможет навредить им без их согласия. Поэтому сама по себе возможность дисциплинарного наказания не должна была испугать Юджио. Но всё же беспокойство вонзилось в его сердце, словно игла, и отказывалось покидать его.