Внезапно выражение лица Райоса изменилось. Уголки ярко-красных губ полезли вверх — такой садистской улыбки Юджио ещё не видел на его лице.
— Вышестоящие законы — это Кодекс Запретов и основной закон Империи. Из-за них я не могу уменьшать чужую Жизнь. Но эта верёвка — из дорогого эластичного шёлка Восточной Империи. Замечательная вещь: как туго ни затягивай, не будет ни царапинки.
— Н-но всё-таки!.. Какой бы дорогой ни была верёвка, право дисциплинарного наказания не разрешает связывать учеников!
— Неужели вы до сих пор не поняли, курсант Юджио? Поскольку вышестоящие законы имеют приоритет… я, будучи наследником аристократов третьего ранга, использую в отношении дочерей семей шестого ранга не право дисциплинарного наказания элитных курсантов, а судебное право аристократии!
Судебное право аристократии. Эти слова напомнили Юджио недавний разговор с Тизе в роще. Судебное право даётся аристократам первых четырёх рангов и применяется к аристократам пятого и шестого…
Райос ненадолго затих, наслаждаясь выражением лица потрясённого Юджио. Наконец он театрально развёл руки в стороны и объявил громче:
— Именно судебное право — высшая из привилегий старших аристократов! И пускай его можно применять лишь к знати ниже четвёртого ранга и простолюдинам, которые живут на наших землях, зато само наказание может быть любым! Разумеется, оно не должно перечить Кодексу Запретов. Или, если подойти с другой стороны, мы можем делать с ними всё, что не противоречит Кодексу!
— Но… но ведь, — возразил Юджио, наконец-то оправившись от шока, — хоть вам и всё можно, но связывать девушек-подростков слишком жестоко!
— Ха-ха… ха-ха-ха-ха-ха! — неожиданно заливисто рассмеялся Гумберт. От смеха он содрогался так, что полы его жёлтого халата без конца трепыхались. — Ха-ха-ха! Вы только послушайте, господин Райос! Курсант Юджио полагает, что верёвка — это и есть весь наш приговор!
— Хе-хе-хе. Ничего не поделаешь, Гумберт. Он проделал далёкий путь из приграничной деревни и стал курсантом, но остался простолюдином! Но ничего страшного, сейчас господин Юджио поймёт… насколько могущественны старшие аристократы!
Договорив это, Райос развернулся, подошёл к постели и без малейших колебаний поставил колено на простыню. Послышался скрип каркаса, одурманенная Тизе заморгала.
Она медленно открыла глаза и увидела нависшего над собой Райоса.
— Нет… — тут же раздался в спальне тоненький голос. — Нет!..
Она дёрнулась, пытаясь сбежать, но связанное по рукам и ногам тело не могло освободиться. Райос вытянул бледную руку и погладил Тизе по щеке.
Тем временем Гумберт тоже залез на кровать и положил руку на бедро Ронье. Через пару мгновений та очнулась, осознала происходящее и беззвучно закричала.
Наконец-то Юджио понял, в чём суть «приговора», который аристократы собираются исполнить всего в трёх мерах от него. Райос и Гумберт намеревались опорочить Ронье и Тизе собственными телами! Они собирались использовать судебное право аристократии, чтобы совершить нечто, дозволенное (как хотел верить Юджио) лишь мужу и жене, получившим благословение богини Стейсии.
— Не смейте! — закричал Юджио, когда всё понял.
Он уже сделал первый шаг в направлении постели, как вдруг Райос вскинул голову.
— Ни с места, простолюдин! — крикнул он, сверкнув глазами, и приблизил палец левой руки к лицу Юджио, правой же продолжал гладить голову Тизе. — Мы вынесли суровый, но справедливый приговор, руководствуясь основным законом Империи и Кодексом Запретов! Помешав судебному праву, ты совершишь тяжкое преступление. Всего один шаг в нашу сторону — и ты нарушишь закон!
— Мне…
«Мне всё равно! Руки прочь от Тизе и Ронье!» — хотел закричать Юджио и наброситься на Райоса. Но…
Его ногу вдруг словно пригвоздило к полу. Тело застыло так внезапно, что инерция заставила Юджио упасть на колени. Он пытался встать, однако ноги отказывались слушаться.
Слова «ты нарушишь закон» повторялись в его голове бесконечным эхом. «Плевать на закон, я готов стать преступником ради спасения Тизе и Ронье», — думал Юджио и в то же время слышал у себя в голове чей-то голос: «Церковь Аксиом непреложна. Кодекс Запретов непреложен. Противиться запрещено. Кем бы ты ни был».
— Гхх!..
Юджио стиснул зубы и попытался поднять правую ногу вопреки голосу. Но разношенная кожаная обувь и сама нога вдруг налились свинцом.