— Головы?.. — хрипло обронил я.
— Нет, это целые тела, но… — еле слышно прошептала Алиса, — они почему-то вот так торчат из стен.
Я старательно прищурился. И правда, у голов были шеи и плечи, но остальных частей тела я так и не увидел. Дело в том, что все эти тела находились в ящиках, прикреплённых к стенам.
Ящики были небольшими, и, чтобы уместиться в них, нужно было сложиться вдвое-втрое. Казалось бы, не самые приятные условия, но я не мог понять, как к ним относятся торчащие головы: на всех лицах царило полнейшее безразличие.
У голов не было ни волос, ни усов, ни бород, ни даже бровей — только бледные лица и глаза, похожие на стеклянные шарики. Они смотрели в окна Стейсии, которые быстро заполнялись строками мелкого текста. Когда поток символов прекращался, люди в ящиках открывали бесцветные губы и монотонно повторяли одни и те же слова:
— Систем колл… Дисплей ребеллинг индекс…
Впервые услышав этот механический голос, я оторопел:
— Это… это были они?!
— Ты что, узнал их?! — тут же отреагировала Алиса на мой возглас.
— Да… — Я повернулся к девушке и нервно кивнул. — Два дня назад, сразу после нашей битвы с Райосом и Гумбертом в общежитии академии, в углу комнаты появилось какое-то окно. Из него на нас с Юджио смотрело белое лицо… Я уверен, это были они…
Алиса снова прислушалась к голосам людей в ящиках и нахмурилась:
— Я… никогда не слышала это заклинание, но, похоже, они выбирают маленькие части мира людей и запрашивают из них какие-то числа. Но что это за числа, понятия не имею.
— Числа… — попугаем повторил я.
В голове вдруг ожил голос: «В число таких невидимых характеристик входит “индекс нарушителя”… Администратор вскоре обнаружила, что с его помощью можно выводить на чистую воду людей, сомневающихся в придуманном ею же Кодексе Запретов…»
Эти слова принадлежали маленькой учёной по имени Кардинал, живущей в Великой библиотеке, и я уверен, что она говорила именно об этом. «Ребеллинг индекс», о котором говорят головы, — это и есть пресловутый «индекс нарушителя». Другими словами, прямо здесь и сейчас дюжины людей в ящиках проверяют этот индекс у всех без исключения жителей Андерворлда.
Если чей-то индекс выйдет за рамки, голова немедленно посмотрит, что происходит. Увидев нарушение Кодекса, она доложит специальному человеку, который прикажет рыцарям единства арестовать и доставить преступника. Вот так же мы с Юджио — а в своё время и Алиса — оказались в Центральном соборе…
Я стоял как вкопанный, и вдруг откуда-то послышалось гудение сирены. Мы с Алисой схватились за мечи, но оказалось, что это не по нашу душу. Люди в ящиках как по команде прекратили бормотать и посмотрели не вниз, а вверх.
Только сейчас я заметил, что над каждой головой из стены торчало по какой-то трубе. Головы дружно раскрыли рты, из труб полилась густая коричневая жидкость, и люди в ящиках стали механически её глотать. Часть проливалась, пачкая шеи и другие части тела. Вот, видимо, откуда этот запах испорченной еды.
Сирена прогудела ещё раз — и поток питательной жидкости иссяк. Люди в ящиках снова посмотрели вперёд и опять забормотали:
— Систем колл… Систем колл…
«С ними обращаются как со скотом. Хотя нет, хороший хозяин не позволит себе так держать даже коров и овец».
Я скрипнул зубами, не выдержав прилива негодования.
Одновременно раздался глухой, нервный голос Алисы:
— Они… и есть старейшины Церкви Аксиом, которые управляют миром людей?
Я обернулся и увидел, что девушка горящим взором уцелевшего голубого глаза обводит зал. Сам я почему-то об этом не задумался, но да, Алиса права. Люди в ящиках и есть высшие чины Церкви.
— Всё это… дело рук госпожи Первосвященницы, да?
— Ага… скорее всего, — согласился я. — Думаю, когда среди похищенных людей попадались плохие бойцы, но хорошие заклинатели, она запечатывала им чувства и мысли и превращала в надсмотрщиков за миром, которых для виду называла старейшинами…
Да, теперь они не более чем камеры наблюдения. Приборы, которые следят за тем, чтобы во всём мире людей сохранялись почтение к Церкви Аксиом, мир… и застой. Старейшин постигла настолько трагическая судьба, что их мне жаль ещё сильнее, чем рыцарей единства, у которых отобрали важные воспоминания. Именно благодаря всем этим жертвам правление Администратор продлилось сотни лет.
Алиса медленно опустила голову. Ниспадающие золотистые волосы закрыли её лицо.
— Так нельзя.
«Душистая олива» в её правой руке слегка звякнула, словно выражая гнев хозяйки.