Её речь сковывала разум Юджио не хуже священного заклинания. Он повторил за ней три заветных слова, будто зачарованный.
Скорее всего, это запретное заклинание отпирало и настежь распахивало дверь, за которой спрятано самое дорогое, что есть у человека, — его память, мысли и душа.
С нежной улыбкой на устах Администратор заглянула в душу Юджио, потом вошла в неё и вонзила в самые глубины нечто холоднее льда.
На этом воспоминания Юджио обрывались.
Голос откуда-то издалека позвал его и выдернул из тёмной бездны. Когда Юджио открыл глаза, он увидел ослепительные искры, серебристый клинок и отчаянно сражающегося юношу с чёрными волосами.
Именно тогда Юджио понял, что облачился в доспехи рыцаря единства и набросился с мечом на своего самого верного друга и на подругу детства, которую так давно любит.
Но даже это откровение не растопило ледяной шип, терзавший глубины его разума. Он без конца издавал приказы, требовал уничтожить захватчиков во имя Первосвященницы и пытался подчинить себе мысли Юджио.
Поэтому ему пришлось использовать «Высвобождение воспоминаний» и заковать в лёд дражайших ему людей. Только так он мог прервать битву, продолжая сопротивляться приказам шипа.
«Я поддался соблазну Администратор и сломал то, что должен был беречь. И всё же пока я могу… нет, должен кое-что сделать».
— Простите меня, Кирито… и Алиса.
Кое-как выдавив из себя эти слова, Юджио встал на автоматический подъёмник, чтобы вернуться на сотый этаж, в покои Первосвященницы Администратор.
Тяжёлый диск подъёмника медленно остановился. Свечение луны, видной в огромное окно, отражалось от брони и меча Юджио, превращаясь в ослепительный блеск и частицы света, парящие в воздухе.
Шёл третий час ночи двадцать пятого числа майского месяца.
Каких-то трое суток назад в это время Юджио спал в своей постели в общежитии элитных курсантов. Ежедневные уроки и тренировки выматывали его настолько, что он засыпал без задних ног, и разбудить его мог лишь утренний колокольный звон.
Ночь на двадцать третье он провёл в темнице академии, ночь на двадцать четвёртое — в темнице самого собора; оба раза о крепком сне не могло быть и речи. Двадцать четвёртое число началось с побега и продолжилось многочисленными битвами, которые должны были вымотать Юджио морально и физически. Вспоминая их, он действительно ощущал тяжесть в теле, но на помощь, как ни странно, приходила пульсирующая боль от шипа в голове, прогонявшая всякий сон.
«Отдай себя во власть Первосвященницы. Сражайся и защищай Церковь Аксиом», — издавал приказы шип, который наверняка выглядел точно так же, как кристалл во лбу Эльдриэ. Каждый призыв обрушивался на него ударом стального кнута и в то же время казался слаще мёда. И если бы Юджио вновь вкусил этот мёд, то уже не смог бы стать прежним.
Сейчас он сохранял рассудок только потому, что отчаянный зов Кирито и накал поединка его пробудили. А благодаря тому, что Алиса так и не вмешалась в битву, Юджио удалось вернуться на верхний этаж, не получив серьёзных ран.
Техника «Полного подчинения» меча рыцаря единства Алисы Синтесис Сёрти превращает её божественный артефакт под названием «Душистая олива» в вихрь золотистых лепестков такой разрушительной силы, что Юджио просто нечего ей противопоставить. Если бы Алиса сражалась плечом к плечу с Кирито, они убили бы Юджио, не дав ему прийти в себя.
Юджио не понимал, почему рыцарь единства Алиса решила восстать против Церкви. Возможно, сбылись его предположения и Кирито действительно смог достучаться до неё. А может, произошло нечто более серьёзное.
Правый глаз Алисы был замотан тканью, оторванной, судя по цвету, от одежды Кирито. Скорее всего, с ней произошло то же, что и с Юджио, когда тот решил напасть на Гумберта Жижека в стенах академии. Она вознамерилась восстать против Церкви и за этот грех лишилась правого глаза. Во время встречи в академии, а затем в «Заоблачном саду» восьмидесятого этажа Алиса казалась неприступной крепостью, но в конце концов именно Кирито, а не Юджио помог ей сделать важный выбор…
«Но у меня нет права обвинять их. Я поддался на сладкие речи Администратор и раскрыл перед ней створки души. Я предал Кирито и Алису. Я предал Тизе, Ронье, Френику, Голгороссо, Сольтилину, Азурику, Садоре, семью Вольде, Сельку, старину Гаритту, старейшину Гасуфта и библиотекаря Кардинал».
Юджио крепко сжал рукоять меча правой рукой, борясь с постепенно усиливающимся зудом в голове.