– Мы в Армии обороны обходимся безо всяких этих этикетов. К счастью, и в Индексе запретов нет ничего вроде «Простолюдину, прежде чем он обратится к Рыцарю Единства, надлежит спросить разрешения с наивысшей почтительностью».
– А… ну да… я тоже считаю, что это замечательно, но вообще-то я о другом… – взгляд Алисы снова вернулся к военному совету. – …А остальные Рыцари Единства где? Здесь, по-моему, всего человек десять…
– К сожалению, это почти все.
– Э… эээ?!
Прижав руку ко рту, чтобы приглушить вырвавшийся возглас, Алиса посмотрела на командующего – лицо того чуть нахмурилось.
– Что за… не может быть. В ордене же тридцать один человек, включая меня.
Ведь последний из принятых в Рыцари Единства – Элдри, которому дали имя на Священном языке «Сёти-ван», – здесь был.
Беркули вздохнул и ответил, заметно приглушив голос:
– Малышка, думаю, ты и сама понимаешь. Распорядитель Чуделкин отправил на так называемую «перенастройку» рыцарей, у которых были проблемы с воспоминаниями. Когда он помер, в Совете старейших на перенастройке было семь рыцарей, и они до сих пор не очнулись.
– !..
Алиса распахнула глаза. Отведя от нее взгляд, Беркули продолжил с еще большей горечью в голосе:
– Заклинания, которые применяются при перенастройке, знали только Чуделкин и первосвященник. Раз они мертвы, значит, чтобы разбудить тех семерых, надо заново освоить эти заклинания – а на это у нас сейчас нет времени. Есть еще один рыцарь, который не на перенастройке, а просто был заморожен, когда спал, – он каким-то образом все-таки очнулся…
Почувствовав по голосу командующего, что он чего-то недоговаривает, Алиса спросила:
– Этот один – это кто?
– …«Молчун» Сета.
– !..
Алиса никогда прежде не встречалась с Сетой, лишь слышала несколько историй вокруг его прозвища, но все равно ахнула. Потому что, если верить тем историям, он был страшноватый тип.
Однако Беркули после этих слов, прокашлявшись, как ни в чем не бывало вернулся к обсуждению военной ситуации.
– …Короче говоря, в активном состоянии сейчас двадцать четыре Рыцаря Единства. Из них четверо оставлены в столице и в соборе присматривать за делами, еще четверо патрулируют Граничный хребет. Без них остается шестнадцать… Больше мы в линию обороны отрядить не можем. Конечно, включая меня и тебя, малышка.
– Шестнадцать… человек?
Алиса чуть было не добавила еще что-то, но, закусив губу, сдержалась.
Более того, оглядев собравшихся, она поняла, что из четырнадцати рыцарей больше половины не обладают Божественными инструментами – а значит, не могут применять полный контроль. В сражении с гоблинами на мечах каждый из этих доблестных людей сможет уничтожить пару сотен, но ожидать от них мощи, способной изменить ход всей войны, вряд ли стоило.
Глядя на замолчавшую Алису, Беркули уже другим голосом произнес:
– Кстати, насчет пригляда за тем пареньком… Если хочешь, я его в заднюю линию могу…
– А… не надо, все нормально, – ответила Алиса, невольно улыбнувшись неуклюжей заботе командующего. – Я здесь встретила двух девушек-добровольцев, которые учились в Академии мастеров меча вместе с ним… и я решила, когда начнется бой, оставить Кирито на их попечении.
– Хоо, это здорово. …Да, и как прошло? Когда тот черноволосый малец встретился со старыми знакомыми, как-то отреагировал?
Улыбка сошла с лица Алисы; девушка молча покачала головой.
Беркули коротко вздохнул и буркнул: «Вот как». Потом добавил:
– …Ладно, это все разговоры. Мне, честно говоря, думается, что тот парнишка мог бы решить исход битвы…
Алиса удивленно подняла глаза на командующего.
– Конечно, ему и ты, малышка, помогала, и дружок, однако это его меч поразил распорядителя и первосвященника; а значит, он просто потрясающе силен. По чистой инкарнации, может, ему и я не ровня.
– …Не может быть, чтобы так…
Она отнюдь не собиралась сейчас подвергать сомнению силу Кирито, но ведь командующий Беркули оттачивал свою инкарнацию больше двух веков. А Кирито еще даже не взрослый – всего лишь ученик в Академии. По искусству владения мечом или кулачного боя – еще возможно, но уж по силе инкарнации-то он превосходить командующего никак не должен?
Однако Беркули отмел возражения Алисы полным убежденности жестом.
– Когда мы с ним недавно стыкнулись инкарнацией, я точно понял. У этого мальца настоящего опыта сражений не меньше, чем у меня, а может, и больше.
– Сражений?.. В каком смысле?..
– В буквальном. Рисковать своей жизнью, отнимать чужую.
– Не может быть! – снова вырвалось у Алисы.
Все обитатели Мира людей защищены Индексом запретов и Фундаментальным законом империи… или еще можно сказать – связаны ими. Как правило, от рождения до смерти человеку ни разу не приходится драться настоящим мечом не на жизнь, а на смерть, – в лучшем случае он участвует в поединках на деревянных мечах.
Единственное исключение – Рыцари Единства, которые постоянно сражаются с гоблинами и Темными рыцарями, пересекающими Граничный хребет. И тем не менее за долгое патрулирование такое бывает всего один-два раза; более того, Рыцари Единства обладают колоссальным превосходством в боевой мощи, и, честно говоря, трудно сказать, что они «рискуют своей жизнью».
Если задуматься – нет ни малейших сомнений, что во всем Мире людей самым большим боевым опытом обладает Беркули – он противостоял силам тьмы с тех времен, когда орден был гораздо меньше, чем сейчас. Когда он только стал Рыцарем Единства – звучит невероятно, но, говорят, уже тогда он нанес тяжелое поражение Темным рыцарям и заставил их бежать в панике.
И что, Кирито побеждал в настоящих сражениях больше, чем Беркули?
Если предположить, что такое возможно – его боевой опыт должен быть не из этого мира.
Его истинная родина – «внешний мир». Но ведь там, по-видимому, живут и создавшие Подмирье боги. И тем не менее – сражения? С кем вообще он там сражался за жизнь?..
Не зная, что и думать, Алиса слегка растерялась, но тут же взяла себя в руки.
Раз все так выходит, остается только рассказать Беркули всю правду. Про существование внешнего мира – и про ведущую туда дверь под названием «Уорлд Энд Олтер».
– Дядя… По правде говоря, я… когда мы сражались с первосвященником…
Тщательно подобранные слова уже были у нее на языке – как вдруг.
Из-за спины командующего донесся резкий голос:
– Ваше превосходительство, пора.
Алиса с Беркули повернулись на источник голоса.
Там стоял Рыцарь Единства в красивых светло-сиреневых доспехах и шлеме, блестящих, несмотря на сумерки; слева на поясе у него висел тонкий серебристый меч.
Едва Алиса увидела шлем, передняя часть которого была выполнена в виде крыльев птицы, полностью закрывающих лицо, в ее груди вспыхнуло сильное чувство, едва не вырвавшееся возгласом «уээ!».
Это был человек, с которым Алиса, пожалуй, ладила хуже всего. Заместитель командующего, вторая в иерархии Рыцарей Единства – Фанатио Синтезис Ту.
Ценой колоссальных усилий не позволив чувствам отразиться на лице, Алиса привычным движением отдала рыцарский салют: правым кулаком стукнула по левой стороне груди, левой ладонью – по рукояти меча.
Стоящая напротив нее Фанатио ответила тем же движением – доспехи звякнули. Однако в отличие от Алисы, которая держалась прямо, чуть расставив ноги, она стояла расслабленно, опустив левое плечо и перенеся вес на правую ногу.
Хотя она и такая, но все-таки… С этой мыслью Алиса опустила руку.
Своим шлемом и жестким голосом Фанатио, по-видимому, всячески пыталась скрыть, что она женщина; но глаз человека одного с ней пола все равно видел сквозящую в ее манерах женственность, подобную большому свежераспустившемуся цветку. Это «искусство» Алиса, взятая в собор еще в детстве, никогда не могла постичь.