Собравшись с духом, Киви открыла дверь. Пума кивнула, проследив, как ее девочка вошла в подготовленную комнату, и, как было оговорено, отключила запись камеры наблюдения. Покидая свой офис, она уже не видела, как спустя десять минут дверь приватной комнаты открылась, но никто оттуда не вышел.
Киви смотрела прямо в камеру, на записи же ничего не происходило, демон стирал любое ее проявление на камерах, оставляя лишь окружение. Она дотронулась до наливающегося цветом синяка на шее и скривилась от досады. Еще в самом начале занятий своей ученице учитель подарил несколько вещей: «Чтобы не забывала о своем дорогом учителе». Одним из них был свой ростовой плакат, вторым — демон, который сейчас работал с камерами.
Девушка достала из мусорного бака рядом плотно закрывающую тело одежду и начала одеваться, поглядывая по сторонам. Корпорат был намного сильнее и безумнее, чем думала она изначально. Руки гориллы чуть не снесли ей лицо в порыве похоти, а по всему телу виднелись порезы и синяки от ударов и шлепков стальных рук корпората.
К удивлению, он умер тихо. Удавка, затянувшаяся в нужный момент, не позволила ему издать ни звука. Когда тело обмякло, девушка получила возможность действовать. Удачно получилось, что корпорат отключил триггеры вызова Траумы, вполне обоснованно ожидая сопротивления со стороны Киви.
Когда за дверью начала скапливаться лужа крови, вытекающей из вскрытой глотки корпората, Киви уже выходила из дверей борделя, так и не потревоженная никем. Когда бордель скрылся за поворотом, девушка осмотрелась и, юркнув в тень переулка, выдохнула, еле успокоившись.
Киви боялась, что если она использует чип, это только усложнит ситуацию, и корпорат может забить ее вместо того, что запланировал. Также она совершенно забыла положить чип в сменную одежду, видимо, он так и остался лежать где-то на рабочем столе.
Убедившись, что не привлекает внимание, она окинула шестизначную сумму на своем счету, сдерживая желание запрыгать от восторга. Потом ее взгляд переместился на ключ доступа к машине, кликнув по нему, она широко улыбнулась и практически вприпрыжку побежала к сверкающему глянцевой краской японскому спорткару.
Она уехала, оставив позади горящее здание и паникующих людей. Пожарных никто не вызвал, и от бывшего места работы Киви остались лишь угли. В этом пожаре погибла Пума и большая часть администрации. Двери почему-то заклинило, и люди оказались в огненной ловушке. Позже, когда Патрисия начнет искать виновного, она внезапно исчезнет, так и не узнав, что произошло.
Но пока что Киви слушала музыку и наслаждалась бокалом шампанского из бара в бардачке спорткара, пока автопилот увозил ее на окраину города. Внезапно на деку пришел звонок голофона. Увидев, от кого поступил звонок, Киви радостно ответила.
— Учитель! Я так рада, что вы наконец вернулись! А я уже…
— Привет, мелкая! Я тоже рад тебя слышать, у меня тут проблема возникла, думаю, я не смогу больше тебя учить! — Бодро ответил аватар Кирина.
— Учитель? Что случилось⁉ Я вас разочаровала чем-то⁉
— Не беспокойся. С тобой это никак не связанно. К сожалению, в жизни случаются ситуации, когда люди уходят из жизни, и я из-за этого вынужден приостановить наши уроки.
— У вас кто-то умер⁈ Этот тот мелкий парень! Он…
— О! Нет! Бурон жив, просто, как бы тебе помягче сказать, чтобы потом меня не прокляли…
— Да говори уже, чертов гомосек! — Воскликнула Киви, не понимая, что сейчас ощущала. Если бы они говорили через инфопланшет, он бы уже давно вылетел в окно, но за неимением пострадала приборная панель японца. Она чувствовала что-то неладное, какое-то неприятное беспокойство, а сердце девушки быстро билось. — Говори!
— Этим кем-то, кто умер, был… я. — Киви в шоке замерла, смотря на видимое только ей окно голофона. — К сожалению, ты сейчас просто смотришь запись. Пожалуйста! Я понимаю, что ты сейчас крушишь всё, что видишь, но не делай этого, тебе еще потом всё убирать! Сама жаловалась на мусор после тренировок! — Девушка всё так же молча продолжала смотреть запись, не двигаясь. — Я умер, но это не значит, что жизнь закончилась! Я давно знал, что мне осталось недолго — на это намекал и мой организм, и то, где я работал. Да хватит на меня кричать! Во всём, в чём ты меня обвиняешь, я не виноват!..
Киви слушала длинную запись последней воли своего учителя, где живой и радостный, знакомый ей Кирин пытался шутить, разговаривал, как будто знал, что она будет отвечать, смеялся с собственных шуток, но делал это, словно стараясь заглушить боль, записывая, по сути, предсмертные слова. Он как будто выливал душу в эту запись, к самой сути голограмма перешла спустя двадцать минут.