Я перелистнула скрепленные степлером листы.
«Соглашение о неразглашении», — возвещал заголовок. Я пробежалась взглядом по перечню запретов и по страшным карам, которые мне обещал этот раздел договора.
Штрафы на сумму с семью нулями. И публичное опровержение всего, что случайно или намеренно разглашу.
С этим все понятно. Потом подумаю, как обойти этот запрет. И я вернулась к тексту основного договора.
— Здесь сказано, что с сегодняшнего дня я являюсь вашей невестой. И веду себя соответственно, — я подняла глаза на нависающего надо мной босса.
— Да, все верно, — от пристального взгляда Стамира моя кожа похолодела. — Пояснить, что это значит?
Насмешка в его тоне смешивается с ядом, и мои щеки начинают пылать.
И я обещаю себе никогда больше не приходить в офис такой, как сейчас. Долой легкий макияж. Только непроницаемая маска из тональника, или даже двух. Чтобы, если я опять стану такой же пунцовой, никто этого не заметил.
— Вы должны вести себя как невеста, влюбленная в своего жениха, — доносятся до меня слова мужчины. — Ясно излагаю?
— Секса у нас не будет! Поцелуев тоже, остальное — без проблем. Добавьте это в ваш договор, — решила я не терять времени и сразу задать рамки нашим странным взаимоотношениям.
— В Австрии ночевать нам придется в одной спальне, — парирует он.
А я кошусь на его лицо. Чтобы увидеть, что он снова вошел в образ ловеласа.
Даже бровь изогнул и глаза сощурил. Как-то по особенному, так что мне захотелось улыбнуться.
— Но не в одной постели, — держу я оборону.
— Как скажете, а теперь скорее читайте и подписывайте. Я спешу, — торопливо соглашается босс.
Я не верю ни единому его слову, но предпочитаю сделать вид, что ничего не заметила. И поверила.
Торопливо пробегаю взглядом по дергающимся перед глазами строчкам. Стамир кладет передо мной ручку. Перьевую. От его имени уже красуется витиеватый размашистый росчерк.
Я ставлю свою куда более скромную подпись и расшифровываю инициалы. Рядом с отчеством рука вздрагивает, и я роняю маленькую капельку чернил. Кружок расплывается в круглую черную точку.
Стамир морщится, но никак не комментирует мой промах.
— Если увижу вас еще раз с Михаилом, пеняйте на себя! — озвучивает он один из пунктов в договоре, забирает подписанные бумаги и направляется к стене позади его кресла.
Последние слова царапают. Неприятно. Ненавижу угрозы и когда меня отчитывают.
Я слежу за ним взглядом и, когда он отодвигает штору, вижу металлический уголок. Сейф.
Мужчина, словно почувствовав мой взгляд, резко оборачивается.
— На сегодня вы свободны.
Я молча встаю и направляюсь к выходу.
— Стойте. Кое-что забыл, — бряцает дверца сейфа, и мужчина оказывается рядом со мной.
— Завтра сходим в ресторан, — сообщает.
— Как жених и невеста? — надеюсь, он не услышит шпильку в моем тоне.
— Да, нужно потренироваться. Австрийцы хитрые и прозорливые. Если раскроют обман, то мне не поздоровится. И вам тоже, — то ли подыгрывает, то ли говорит всерьез.
— Мне-то почему? — вскидываю я брови.
— За то, что плохо играли свою роль, — сообщает негодяй. — От вас зависит, выгорит мой план или нет.
Я задыхаюсь от возмущения. До чего хорош начальник! Как ловко спихнул на меня всю ответственность и глазом не моргнул.
Что мне теперь делать? Играть роль невесты всерьез я не планировала. Только шпионить.
— А теперь идите купите себе что-нибудь приличное из одежды. Без Алики. И на ваш вкус, — прерывает он поток моих мыслей. — В хорошем магазине, а не на этих ваших барахолках.
Пренебрежение в голосе ранит сильнее слов. Скручивает нервы в узел. И я замечаю, что целую минуту стояла замерев и не дыша.
— У меня нет денег, — борюсь со стыдом и обидой.
Сбивчивое дыхание делает мой голос совсем тихим, и это добавляет обиды и злости. В том числе за то, что опять не смогла за себя постоять. Что придется проглотить унижение.
Но стильные тряпки для образа нужны, тут он прав. Тем более сейчас придется делать вид, что я стараюсь изо всех сил сойти за его невесту. Схалтурить не получится.
— Ах да!
Похлопал он себя по карманам и протянул мне запечатанный банковский конверт, в каких обычно выдают пластиковые карточки.
— Это на ваши расходы, чтобы соответствовать образу.
— Какой образ вы бы хотели видеть? — спрашиваю сквозь сцепленные зубы.
— В идеале, — он щурит глаза, — умной начитанной девушки. Но если не сможете, не надо. Лучше казаться простушкой, чем пускать пыль в глаза.
— Угу, — бормочу себе под нос. Чувствую, если произнесу вслух хоть одно слово, выдам свой дрожащий от накатывающих слез голос.
Вот ведь странное дело. Я сама изо всех сил притворялась простушкой. А теперь, когда Стамир поверил и принял мой образ, я вдруг обиделась.