В какой-то момент мне захотелось и в самом деле попробовать синий цвет. Тем более Стамир сказал, что надеется на мое благоразумие. А синий — это не зеленый и не ярко-малиновый! Очень благоразумный цвет.
От соблазна я удержалась лишь из-за нехватки времени. Шесть часов, которые требовались на одну только покраску, сегодня для меня недопустимая роскошь.
В результате с мастерами сошлись на праздничной прическе и придании волосам естественного блеска. Чтобы это ни значило.
И сразу же три мастерицы в шесть рук взялись за меня со всем рвением. Голову мне то мыли, то сушили, то наносили на нее какую-то пасту, то пряди упаковывали в вощеную бумагу.
Потом снова мыли, сушили, укорачивали и обрабатывали семью — я считала! — разными ножницами.
Работницы отходили в сторону, чтобы оценить промежуточные результаты, растягивали губы в улыбке и повторяли на разные лады, какая я сегодня буду красивая невеста.
«А еще оглушенная и с больной головой», — проворчала я про себя.
И почувствовала, что в груди зажигаются искорки снобизма.
Ну почему нельзя делать свою работу тихо? Без гротеска и гиперболизма? Или тогда клиент решит, что его плохо обслужили?
Когда из парикмахерского кресла я вырвалась на волю, силы мои были на исходе. Как и нервы. Столько времени убить и ради чего, спрашивается?
Но это было еще не все! Дальше по плану был макияж и маникюр с педикюром. Я отключила перегруженные мозги и попыталась расслабиться. Но куда там! Кисточки, салфетки и прочие косметические принадлежности касались моей кожи и не давали отрешиться хоть на минуту.
Когда экзекуция закончилась, я направилась к большому панорамному зеркалу на всю стену в соседнем зале и в последний раз взглянула на свой новый облик.
Но увидела в нем отражение незнакомой куклы, и лишь радостное щебетание мастериц за спиной помогло сдержать гримасу разочарования.
«Все ли мне понравилось?» — запоздало поняла я смысл прозвучавшего вопроса. Я молча кивнула и даже нашла в себе силы улыбнуться.
И услышала в ответ, как они рады, что я рада. В этот момент я вспомнила об остатках денег на карте и спросила, как здесь принято оставлять чаевые.
— Администратору, — ответила самая бойкая, с безупречным пробором и блондом. — Скажите только ваше имя.
Молодой смазливый парень выбил в кассе и протянул мне предварительный чек. Я взглянула на итоговую сумму и едва сохранила невозмутимость на лице.
Почти три мои зарплаты? Серьезно? И тут ко мне подкралась истерика. И я без слов вписала в строку, предназначенную для чаевых, сумму, в три раза превышающую стоимость всего этого непотребства, которое устроили мне на голове и лице: гулять так гулять!
И с мыслями «никогда больше», под изумленное лицо администратора подтвердила оплату.
Я добавила последний штрих к облику: здесь же, в подсобке закрытого на летний сезон гардероба, переоделась в праздничные платье и туфли. И, словно за мной гнались черти, я выскочила на воздух.
Чтобы через пару минут забраться в салон автомобиля и последовать завершающему пункту плана на сегодняшний день.
Полчаса в пути, и водитель, назвавшийся Сашей, привез меня к загородному дому.
Я скосилась на смартфон: почти шесть вечера.
И от досады скрипнула зубами: весь день ушел на салон красоты! И это ещё без спа-процедур!
«Красота требует жертв, — оценивая по дороге в зеркальце прическу, мрачно подумала я. — Неоправданных».
Да и особой красоты в результате работы мастериц я не увидела. Просто стерли мой привычный облик и превратили меня в одну из миллиона наштукатуренных девиц. Без индивидуальности, без загадки.
Конечно, каждая прядка была обработана, уложена на единственно правильное место. А прическа привлекала взгляд своей сложностью и изысканностью.
«Но не шесть часов же на нее тратить!»
Теперь хоть спать не ложись, чтобы не испортить всю «красоту», если вдруг потребуется еще и завтра где-нибудь присутствовать.
«Когда будет моя настоящая помолвка и свадьба, никаких праздников и мероприятий!» — пообещала я себе.
Стамир встретил меня не на стоянке, а в гостиной.
Издали бегло скользнул взглядом по платью. Его выгнувшиеся брови изобразили то ли удовлетворение, то ли удивление.
«Можно подумать, все, кто носит дешевые наряды, не умеют одеваться, — фыркнула я про себя. — С таким бюджетом, который он мне выделил «на булавки» совсем не проблема одеться красиво и со вкусом. А вот на одну зарплату санитарки плюс стипендию мне никак не стать стильной».
Его взгляд сместился на мое лицо, и я впервые за сегодняшний день порадовалась макияжу. Теперь мои раскрасневшееся и оттого покалывающее, словно иголочками, щеки скрыты под толстым слоем тонального крема. И мой женишок не узнает, насколько сильно я взволнована и смущена.