А я отстраненно констатирую, что нервы у него ни к черту. Предложить успокоительное? Или не мелочиться и сразу противотревожное?
Но вместо всего этого произношу другое.
— Через неделю все пройдет.
— Через неделю! — снова жених повышает голос, и я слышу нервное грохотание его шагов по полу.
— У себя дома отсижусь, никто не увидит меня такой, — продолжаю бормотать.
Губы еле шевелятся. Черт! Значит, отекли сильно и сейчас я похожа на ту еще страхолюдину. Мрачный взгляд Стамира, который я ловлю через мгновение, подтверждает мое подозрение.
— Я врача вызвал. Жди здесь.
— Я сама себе врач, — отмахиваюсь я от него. — Стероиды колоть все равно не разрешу.
— Что значит ты не разрешишь? У тебя контракт!
— Побочки от стероидов несравнимы вот с этим, — тычу я пальцем себе в лицо. — Или тебе нужна невеста с лунообразной физиономией? Такое не пройдет за неделю.
Я, конечно, преувеличиваю. Один укол кортикостероидов критично не навредит. Но где один, там и второй. Поэтому лучше вообще дождаться, пока аллергия пройдет. Тем более дышу нормально, риска отека Квинке или анафилаксии нет.
Стамир перестает метаться загнанным зверем по спальне.
— И что делать? Отменять вызов?
— Угу, — киваю я.
Он уходит, а я выбираюсь из-под одеяла. Нахожу на полу свое «кимоно» и сбрасываю полотенце.
Шелк измялся, и теперь я уверена, что выгляжу сногсшибательно. Опухшее лицо дополняет пережеванная одежда и всклокоченные волосы.
В спальню влетает Стамир. Спотыкается о меня взглядом и застывает на месте. Его лицо кривится в недоброй гримасе. Словно раздумывает, разорвать контракт сразу или пока лишить оговоренного гонорара.
— Окси! — восклицает он в конце концов.
— Пусть твой водитель отвезет меня домой, — предлагаю я.
— И чтобы ты попала где-нибудь в поле зрения камер наблюдения и вот эту картинку через час видел не только я, но и вся Москва?
— Не пускайся в паранойю, — отмахиваюсь я, но понимаю, что прав сейчас он.
— Я не пускаюсь. Это ты ничего не знаешь о моих проблемах! — ревет он, и до меня доходит, что Стамир в ярости.
— Я могу пожить здесь у тебя неделю, — скорее шучу, чем предлагаю всерьез.
— Да, — неожиданно соглашается он. — Прислугу я уже отослал. Все камеры отключил. Теперь твоя задача сидеть тихо, пока все это безобразие не пройдет с твоего лица.
— Угу, — киваю. А у самой шестерёнки в голове начинают вращаться с бешеной скоростью. Если Стамира не будет дома и камеры отключены…
— Тебе что-нибудь нужно? — прерывает мои мысли жених, и я торопливо киваю.
— Расческа, одежда…
— Женю пришлю, напишешь ему список, — я от удивления приподнимаю брови, и Стамир махает рукой. — Он свой.
— И много у тебя таких своих? — спрашиваю, а в голове крутится образ Михаила. И Кати.
— Уже нет, — рычит мужчина, отчего становится ясно, насколько я приблизилась к больной точке.
— Эмилия?
— Твою мать!
Тон, с которым он выплескивает ругательство, раскрывает всю сложность конкретно этих родительско-сыновних отношений.
— Все, я ушел, — почти сразу соскакивает он с темы.
И я слышу, как грохочут и постепенно утихают его шаги.
Глава 36
Оксана
Медленно выдыхаю. Оборачиваюсь, и взгляд цепляется за мазню бурого цвета на простыне. Краска снова заливает мои щеки до кончиков ушей. И я срываю простыню с постели, несу ее в ванную и пытаюсь застирать пятно.
За этим занятием меня и застает пожилая женщина с седыми волосами, собранными в пучок.
«Еще одна "своя"», — проносится в голове, и я, не обращая внимания на неодобрительный взгляд выцветших глаз, спрашиваю:
— Где мне взять чистое постельное?
Женщина все так же молча забирает у меня из рук простыню и торопливо разворачивается спиной. До меня долетает лишь обрывок фразы:
— ...сама перестелю.
И я замираю на месте. А потом бросаю взгляд в зеркало и чуть не отшатываюсь, увидев свое отражение.
Огромные распухшие губы, заплывшие глаза и опухшие, примятые постелью щеки.
Через полчаса, когда я умылась, привела себя в некое подобие порядка и прикинула, какие вещи мне больше всего понадобятся, появился Женя. По его расширившимся от одного взгляда на меня глазам я поняла, что если скажу, что Стамир меня избил или еще как надругался, — поверит.
Если уж он так реагирует, понятно, почему утром босс от одного взгляда на меня рычал, как в сердце ужаленный.
«Теперь надолго запомнит, что алкоголь мне нельзя», — с удовлетворением подумала я и вернула свое внимание водителю.