И все равно мне хотелось сейчас же рвануть в ее комнату, вытащить из постели и вытрясти признание.
Но вместо этого меня выдернул Земцов. И я на, бегу приводя себя в порядок, помчался в офис.
Потом Женя доложил, что Оксана ездила в больницу, и я на секунду встревожился. Не тем, что наш разговор опять откладывается. А ее самочувствием. Вдруг что-то серьезное. Но потом вспомнил, что этот же адрес значится как место ее работы. Значит, к коллегам ездила. Отдохнуть и посплетничать.
«Предсказуемо до скуки», — попытался я остудить свои мысли. Надо признать, небезуспешно.
Когда много часов спустя, под вечер, я поманил Оксану в кабинет и показал ей видео, как она ворует ноутбук прямо у меня из-под носа, повела себя девица не так, как я ожидал.
Ожидал я хамоватое оправдание. И какую-нибудь ложь. Но ничего этого не было. Окси в ответ стала сама обвинять меня чуть ли не в убийстве Кати и ее, прости Господи, нерожденного ребенка.
И то краснела, то бледнела. Ее губы то подрагивали, то, казалось, превращались в камень. А в глазах светилась стопроцентная уверенность в своей правоте.
Вот дает!
— Я тебя услышал. Актриса ты отличная, — решил я заканчивать водевиль. — Через три дня летим в Вену. Приготовься. И только посмей нарушить наш договор!
Рявнул я громко, чтобы своим голосом заглушить шквал эмоций и зуд совести, которые не утихали ни на секунду со вчерашнего вечера. И почти кричали, что Окси не такая и я ошибаюсь. И что мне нельзя ее потерять.
Но здравый смысл был на страже и твердил, что Оксана не могла без посторонней помощи провернуть этот фокус с внедрением себя в мое окружение! Это просто невозможно!
Кто-то ей помог. И кто это был, я обязательно узнаю, но позже. Потому что сейчас я не могу с ней находиться в одной комнате. Еще минута, и я потеряю над собой контроль и стисну ее в обьятьях.
И я быстрым шагом выскочил из комнаты.
Глава 42
Оксана
Стамир пулей вылетел из кабинета и со всего размаха захлопнул дверь. От удара мелкие стекляшки на люстре зазвенели, а в углу зашуршала осыпавшаяся штукатурка.
На подкашивающихся ногах я дошла до кресла рядом с рабочим столом и рухнула в него. Адреналин, затопивший все тело во время разговора, закончился. На смену бодрости и предельной концентрации пришла вялость и заторможенность.
Я уставилась в одну точку перед собой: на выдранную, не иначе, ураганом ветку клена за окном. Рана на стволе дерева уже потемнела. Пройдет несколько лет, и она затянется молодой корой. О потере ничто не будет напоминать.
Смогу ли я так же легко заживить рану на своем сердце? Жестокие слова Стамира острой бритвой исполосовали его в ошметки.
«Оксан, будь проще, — всплыли в памяти слова сестры. — Не ищи родственную душу там, где ее быть не может. У мужиков ее нет априори».
«Ни у одного?»
«Они все бездушные твари!» — резко выдохнула Катя и замолчала.
«И как тогда жить, как отношения развивать? А любовь?» — Как же наивно звучали эти мои слова!..
«Никак. Оксана, ты как с другой планеты… Использовать! А еще… ненавидеть!»
Я тогда отнесла эти слова сестренки на юношеский максимализм, который у нее так и не закочился со вступлением в совершеннолетие.
Сейчас, после лжи Стамира, я начала ее понимать!
Во мне вспыхнула искра ненависти и принялась поедать меня изнутри. Захотелось отомстить. За все. И особенно за ложь. Циничную и подлую.
«Бесплоден он! Вот же мерзавец!» — боль пронзила губы, и теплая струйка потекла по подбородку. Коснулась его рукой и опомнилась, лишь когда увидела на ладони красные разводы от крови. Уже много лет я не закусывала губы до крови… И сейчас не повод возвращаться к этой привычке.
Катя права, мужчин надо использовать. И ненавидеть. Только тогда в жизни все будет хорошо.
«Ни один из них не нанесет мне больше таких ран. Ни один! Будь ты проклят, Стамир Огнев!»
Самовнушение помогло отпустить внутреннюю боль и вернуло немного сил. Теперь я была в состоянии встать и с невозмутимым видом вернуться в столовую или другую часть дома, где могу встретить этого мерзавца.
Голода не чувствовалось, но все предыдущие дни я почти не ела, и теперь, хочется мне или нет, надо идти ужинать. Ребенок не должен пострадать из-за того, что его отец — эталонный мерзавец!
И без того в груди замирает от одной мысли, какие нервные дни у меня были сразу после зачатия. Сначала я отпустила тормоза и, назло непонятно кому, напилась. Потом испугалась реакции организма на алкоголь. А теперь Стамир и вовсе вышиб у меня почву из-под ног.
Только бы все это не повредило моему ребенку в будущем. Только бы все обошлось!