— Я и не говорю, — вдохнула я аромат его парфюма. Ух! Едва слышный, древесно-сандаловый, раньше мне такой нравился. Впрочем, сейчас запах закрутил желудок в узел и меня едва не вывернуло наизнанку.
И я резко дернулась в сторону: ведь еще вчера решила, что отныне мужчин только ненавижу и использую! Никаких других эмоций они у меня вызывать не должны!
— Тогда в чем дело? — раздался его голос за моей спиной, и, прислушиваясь к бархатистому и требовательному тембру, я поняла, что выполнить данное самой себе обещание будет непросто.
Я едва сдержала порыв признаться, что беременна. Все равно ведь эти мои слова он воспримет как шутку. Или как ложь. Второе даже скорее всего. И я, добавив скуки и безразличия в голос, выдохнула:
— Морская болезнь, — и, чтобы переключить внимание, спросила, уставившись себе под ноги: — Где здесь туалет? А то неприятно будет, если испорчу этот прекрасный ковер, — скорчила утрированно печальную физиономию.
Глава 43
Стамир
Я смотрел на чуть ссутулившуюся Окси, застывшую посреди комнаты с кислой гримасой на лице, и искал признаки фальши в ее мимике и жестах.
Не моргая, она смотрела на меня. Уголки ее губ подрагивали, а руки она, казалось, вот-вот прижмет к животу.
Лгунья! Тошнит ее, видите ли! Как бы не так. Это она специально бесит меня. Хочет довести до белого каления, не иначе.
Я напустил на лицо побольше холода и принялся гасить не к месту вспыхнувшую злость. Не стоит сейчас распалять себя, перечисляя самые неприятные эпитеты, которые вертелись в моей голове и только чудом еще не сорвались с языка.
Иначе буду в мыслях прокручивать раз за разом все, что наговорю, и не усну до утра. А нам обоим надо завтра быть свежими и отдохнувшими.
После того как дверь в ванной за Оксаной закрылась, я направился из номера прочь. Слишком тяжело мне стало находиться в одном помещении с ней. Совесть включалась сама по себе и подтачивала мою веру в то, что все я делаю правильно. А как еще можно спасти бизнес?
Вот только в Окси было то, чего я не обнаруживал в Кате. Я спустился в бар, уселся за стойку и принялся подбирать слова к той странной застенчивости и робости, которую изображала моя лженевеста.
Эпитеты не подбирались. Зато навязчивые мысли о том, что вдруг я ошибаюсь и Оксана не рисует из себя святую невинность, становились все настойчивее.
— Что предпочитаете? — вклинился в мои раздумья голос бармена.
— Виски, — ответил я и пообещал себе сделать лишь глоток. Хотя от одной мысли, что сегодня придется снова спать с Окси в одной постели, мурашки будоражили кожу и сердце начинало биться быстрее.
«Как подросток веду себя!» — проворчал я про себя в ответ на реакцию организма.
Совсем у меня крышу сносит! Ведь выяснил уже, что Оксана — отъявленная лгунья, шпионка, которую мне кто-то заслал в дом. И все равно не могу не думать о возможности к ней прикоснуться, услышать будоражащий стон.
«Хватит!» — едва не рявнул я на себя в голос.
Так и не отпив виски, я соскользнул с барного стула и направился в номер. Там как раз есть некое подобие кабинета, и мне не помешает в сотый раз просмотреть все ранние договоренности с австрийцами. Заодно чтение документов настроит меня на рабочее настроение и я хоть до вечера забуду про Оксану.
Я и в самом деле погрузился в работу и не заметил, как за окном стемнело.
Пора выходить и заказывать ужин.
От одной этой простой мысли вдруг в груди заныло. Стало неуютно. Словно вот-вот произойдет нечто непоправимое.
Я включил свет и посидел над бумагами еще немного.
Когда все грани приличия были нарушены, я, наконец, нашел в себе силы выйти в общую гостиную. Увидел Окси, забравшуюся в кресло с ногами и не сводящую глаз с экрана на стене.
Телевизор показывал триллер в черно-белых тонах, и девица не сразу заметила мое присутствие. Я вдоволь насмотрелся на ее округлое плечо, словно выточенные из мрамора шею и лицо.
— Что тебе заказать на ужин? — услышал я, как прохрипел мой голос.
— На твой выбор, — дернула плечом Окси и уставилась в экран. А я набрал номер обслуживания номера и сделал заказ.
— Стандартный ужин в 700. На двоих, пожалуйста, — решил я не заморачиваться с выбором блюд.
Через десять минут в номер постучали и, когда я открыл, горничная вкатила сервировочную тележку.
— Как в кино, — от неожиданной реплики Оксаны я чуть не вздрогнул.
— Кино повторяет за жизнью, а не наоборот.
Я кивнул горничной, и та скрылась за дверью.
— Идем, а то остынет, — и подкатил тележку к креслу, в котором она сидела.
Окси опустила ноги на пол и принялась рассматривать еду. А я не удержался и подвинул к ней тарелку с мясом и овощами, налил в стакан сок. Принес себе стул и устроился напротив.