«Работа не перейдет на Федота», — вспомнила я любимую присказку своего шефа, заведующего реанимационным отделением.
Проглотила аж три чашки чая и с сожалением посмотрела на активированный уголь. Вчера я приняла его дозу как при отравлении. С нулевым эффектом! Вот как мне следующий раз выкручиваться, если снова придется пить?
Побросала в сумочку, обошедшуюся мне в дополнительные семьсот долларов долга Васе, самое необходимое. И направилась в коридор. К зеркалу.
Все же первое решение — не смотреться в него — было самым правильным. Но поздно я спохватилась. И я продолжила расширившимися от страха глазами смотреть на свое опухшее отражение.
Все совсем плохо. Три года назад, когда я первый и последний раз праздновала с одногруппниками успешную сдачу сессии, меня не так разнесло.
«На лицо прогрессирование непереносимости алкоголя», — чертыхнулась я и влезла в лодочки. Ходьбу в босоножках даже на небольшом каблуке мне сейчас не осилить.
Когда я была почти готова выходить и принялась искать ключ, затуманенный мозг напомнил последние слова Васи. Про то, что Стамир взял у него мои координаты.
Осознание этого вызвало приступ паники, и сердце в груди тревожно затарахтело. Неизвестно, как долго мне такой писаной красавицей шастать по улицам и на работе.
«А вдруг Вася выдал и место моей работы?»
Руки сами потянулись набрать знакомый номер. Но я одернула себя: толку беспокоить охранника. Только лишнее недовольство вызову. Он, поди, отсыпается сейчас после работы.
И я вышла на лестничную клетку и вдавила кнопку вызова лифта.
Воздух, наполненный выхлопными газами, свежести голове не прибавил. А духота в метро тем более не взбодрила. Хорошо, хоть привычной давки не было. У людей выходной.
До работы добралась без приключений. Даже ни одного знакомого не встретила.
— Оксан, мы тебя ждем, — обрадовала меня Маринка, медсестра.
И, не дождавшись моего ответа, резко выдохнула. Ну все понятно, увидела мой фейс опухший.
— Но мы можем и без тебя начать… Только ты сама хотела обучиться этой манипуляции…
— Со мной все хорошо, — я поспешила заверить ее нарочито бодрым голосом.
— Точно?
— Точно! Аллергия это… — вздохнула, я не уточняя, на что именно у меня аллергия.
Маринка всплеснула руками. Но предлагать помощь не стала. Оно и понятно. Пусть я на третьем курсе меда, но справиться с аллергией уже способна.
«Вот только я не справилась…» — вздохнула и я переключилась на актуальные дела.
— Что у нас за манипуляция?
— Бронхоскопия. Помнишь, ты хотела с Иваном Арнольдовичем поучиться ее делать?
— Угу, — кивнула я.
— Сегодня его смена. И пациенту назначение сделали. Срочное.
— Поняла, — кивнула я и принялась вертеть головой в поиске Ивана Арнольдовича.
На самом деле, мне очень повезло, что именно он сегодня дежурит. Мой видок он, конечно, оценит как положено. И полуправда про аллергию с ним не прокатит. Но морализаторствовать он не станет.
Я надела белый халат и направилась в ординаторскую.
— Оксана Владимировна! — нарочито удивленный возглас эндоскописта, седого и годящегося мне в деды, меня не смутил. — На славу вчера погуляла, а, Оксана Владимировна?
— Не совсем, — тряхнула я головой.
— Зря. Гулять надо так, чтобы потом не жалеть. А ты, небось, жалеешь?
— Угу, — кивнула я.
— И от скольких граммов такая красивая?
— Не знаю, совсем немного выпила… И вот, — развела я руками.
— И вот, — повторил за мной чуть сварливо старший. — Будешь учиться бронхоскопию делать или посидишь в стороне?
— Буду учиться.
— Вот и славно. Но все равно эндоскоп тебе сегодня не доверю. Смотри, запоминай. А тыкать трубкой будешь в другой раз.
— Хорошо, — с облегчением согласилась я.
Отказаться от процедуры я не могла: давно просила научить. Но и состояние у меня сегодня такое, что я бы себе и ведро со шваброй не доверила, не то что эндоскопом в бронхиальном дереве возиться.
В отличие от Ивана Арнольдовича, пациент мое присутствие рядом воспринял крайне негативно. Я кожей почувствовала, как после первого же взгляда на меня от него хлынула волна неприязни.
А когда я устроилась рядом и глаз не сводила с экрана монитора, отображающего дыхательные пути, по которым продвигался эндоскоп, пациент и вовсе, казалось, начал метать глазами молнии.
«Ну да, решил, что пришла тут санитарка с бодуна и еще у врача под руками мешается», — чуть улыбнулась я про себя. И продолжила наблюдать за уверенными манипуляциями покрытых пигментными пятнами рук Ивана Арнольдовича.
— Вот, смотри, — принялся он комментировать перемещения эндоскопа. — Идем сюда, потом вот сюда. Помнишь, почему именно сюда?