— Матиас, рассказывай, каким путем вы шли! — пророкотал Симон.
— Мы отошли от Векового дуба, двинулись в сторону Черной сосны, и я ее потерял… Дядя, она просто исчезла!
— Может, в обморок упала? Ей нехорошо было все эти дни! — холодея от страха, выдавил я из себя предположение и замер. Никогда в жизни мне еще не было так страшно услышать ответ.
— Нет, — решительно тряхнул белобрысой головой парень. — Я бы точно услышал шелест от падения.
— Хоть что-то, — выдохнул я и почувствовал, что футболка на спине стала мокрой от пота. Хоть отжимай.
— Больше времени не теряем! — приказал Симон и протянул мне и Матиасу по рюкзаку. И сам такой же рюкзак закинул на плечи.
***
Лес встретил нас дружелюбной тишиной. Не знаю почему, но я не чувствовал ни малейшей враждебности от дикой природы. А может быть, это Симон, твердо шагавший вперед, вселял эту уверенность.
Я еще раз присмотрелся к пожилому мужчине. На голову он прикрепил фонарь. Который придется включить, если мы не найдем Окси до темноты. С его плеч свисал темно-зеленый плащ. Брезентовый!
«Чтобы не царапали ветви и колючки», — вспомнил я его ответ на мой недоуменный взгляд. Рядом шел Матиас. Дома на связи с полицией и нами осталась Анна.
В результате собралась отличная команда. И мы не можем проиграть! Мы найдем Окси. А потом я попрошу у нее прощения. За все, что наговорил, за все, что натворил, и даже за то, что только думал!
И буду безумно счастлив, если она меня простит. А если не простит… Ну что же, я сам виноват. Вел себя как мерзавец. Значит, придется выпрашивать прощения столько, сколько потребуется.
Что будет, если Окси меня не простит, я думать не хотел. Не мог этого допустить даже в мыслях. Неожиданно она завладела всей моей сущностью. Стала важнее бизнеса, небоскреба и всего, чем я себя окружил.
И мне вспомнились слова отца, который на мои вопросы, почему он прислушивается к каждому желанию мамы, отвечал: «Влюбишься, поймешь!»
«Да, папа я понял!»
Понял, что хочу защищать и оберегать ту единственную женщину, которая открыла мне окно в мир чувств и любви. Хочу, чтобы ни одной слезинки больше не вылилось из ее глаз. И мечтаю сделать ее самой счастливой на свете, во Вселенной!
— Эй! Стамир! — Симон ткнул пальцем в обломанную ветку. — Мы почти рядом! Она проходила здесь совсем недавно.
— Почему ты так решил? — радость партнера я не разделял. — Ветка и ветка.
— Слом сырой, и лесная подстилка примята, смотри!
— Да, — склонился я к земле. — И что?
— А то, что вокруг роса, а на этих отметинах ее нет! — пророкотал он. — Обязательно куплю тепловизор! А то все сомневался, нужен он или нет.
Еще минут десять мы прошли по заметным только Симону следам в абсолютной тишине. Которую вскоре нарушил его громкий возглас.
— Смотрите! За деревом! Видите? — и он ломанулся вперед. А мы с Матиасом поспешили за ним.
Через несколько метров и я увидел босую ногу в джинсах. И, обогнав Симона, помчался к моей девочке. Только бы она была жива!
Симон тактично замедлил шаг и притормозил Матиаса. А я подлетел к маленькой фигурке, скрутившейся на земле в позе эмбриона, и не дыша склонился над ней. Заметил, как двигается грудная клетка, и эйфория накрыла меня.
Мы успели! Мы! Успели!
Осторожно я подхватил Окси. Бережно положил ей под голову свою левую руку, а правой подхватил ее под ноги. Окси застонала и широко распахнула глаза.
— Окси, я тебя люблю! Больше жизни! — прошептал я вполголоса. Сейчас мне было все равно, что меня услышал Матиас. Мне нужно было произнести эти слова. Здесь и сейчас.
Хотя нет, не все равно. Пусть весь мир знает, что я люблю свою девочку.
— Окси… сможешь ли ты простить меня?
В ответ Оксана слабо улыбнулась, и мне послышалось, что она пробормотала заветное «да».
Глава 49
Оксана
Темнота всколыхнулась мелкой рябью. Словно я плыла в лодке по спокойной глади моря. Я даже успела увидеть бескрайние просторы воды, уходящие за горизонт и там подсвечивающиеся пурпурными лучами заходящего Солнца.
Терпкий запах пота и знакомый аромат парфюма пробились сквозь вязкую сонливость. И я открыла глаза. Верхушки деревьев упирались в потемневшее небо. В шелест листьев на ветру вклинивались глухие равномерные звуки, которые мой усталый мозг никак не мог опознать.
— Окси! Я тебя люблю, — резкие звуки сложились в слова и заставили меня сосредоточиться.
Неужели у меня галлюцинации? С усилием я разлепила веки и метнула взгляд в сторону источника голоса.
— Больше жизни! — не умолкал мужчина, от очертаний профиля которого меня бросило в дрожь. И не потому, что в полумраке он выглядел слишком резким и от него веяло опасностью.