– Можно я…
Я собираюсь спросить кассира, разрешит ли он мне сложить продукты на пустое пространство рядом с терминалом оплаты… Однако по неизвестной причине посередине фразы решаю взглянуть на то́рмоза рядом со мной.
А может, причина вполне известна.
Может, это остатки желаний, с которыми я боролась в тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет – все пять каникул, когда он жил по соседству. Тогда я из подросткового упрямства твердо решила не быть типичной девчонкой, которой нравится тот же красивый парень, что и всем. Парень, каждое утро выходивший на пробежку без майки. Парень, который позже предпочел мне мою младшую сестру.
Дрю Галифакс улыбается мне из-под козырька потертой бейсболки – и мое глупое сердце пропускает пару ударов. Наверное, виной всему смесь ностальгии и гормонов. Горло пересыхает, ладони потеют.
Я сглатываю и вдруг – холодный душ! – понимаю, что ужасно выгляжу. Выцветшая футболка, которая насквозь промокла и наверняка просвечивает. Грязные кеды, влажные волосы. В руках – дешевый алкоголь, с одежды капает вода, будто я забыла ее снять перед походом в душ. Я никогда не представляла случайную встречу с Дрю во взрослом возрасте, но сцена мечты точно выглядела бы иначе.
Я стараюсь не подавать виду и не обращать внимания на текущие по лицу, словно слезы, капли дождевой воды, но безуспешно. Не будь мои руки заняты бутылкой и чипсами, я бы попыталась привести себя в порядок. И вряд ли бы это помогло…
– Приветик, – говорит Дрю. – Помнишь меня?
С другим парнем я бы притворилась, что нет. Ведь целью вопроса было выпендриться, сказать «посмотри, каким я стал». Потешить свое самолюбие тем, что я даже через десять лет помню слишком многое – и тот самый короткий момент тоже. Услышать, что я знаю: он знаменитый спортсмен, который появляется на обложках журналов и зарабатывает миллионы.
Дрю принимает мое растерянное молчание за отрицательный ответ.
– Я Дрю, Дрю Галифакс. Мы с родителями жили по соседству.
Я машинально киваю – от изумления дергано, фальшиво, скованно. Я не ожидала встретить Дрю здесь – да и вообще где-либо. И уж тем более не думала, что он меня узнает.
Я кашляю, борясь с сухостью в горле:
– Ага, помню.
В нашу прошлую встречу Дрю было семнадцать. Порой я искала в Google его имя и читала статьи – обычно, когда напивалась. Однако я бы и так его узнала. Волосы Дрю оттенка «пепельный блонд» раньше были лохматыми, а теперь он подстригся так коротко, что в них едва зароешься пальцами. Такая длина подчеркивает, насколько острее и жестче стали черты его лица. Он уже не мальчик, а мужчина.
А вот глаза Дрю не изменились совсем – манящие, цвета мха. Они притягивают меня точно так же, как и раньше. Черт!
Парень, как выразилась бы Оливия, «ужасно горяч».
Я снова кашляю, торопливо пытаясь взять себя в руки.
– Знаешь, ты, типа, знаменит.
Это своего рода проверка: я хочу узнать, насколько раньше смущавшийся от похвалы парень изменился за годы славы и восхищения.
Дрю улыбается. Вроде ничего особенного, но я разом расслабляюсь, а сердце начинает стучать как бешеное. В уголках его глаз появляются легкие морщинки, а на щеках – милейшие ямочки.
– «Типа» знаменит?
Он выглядит так, будто рад (даже счастлив?) меня видеть. Это странно и неожиданно; подростками мы никогда не были так уж близки, просто вместе тусили в компании ребят, которых родители привозили в Порт-Хэвен с июня до августа. И до и после его неудачного романа с Амелией мы едва общались. И ничего особо запоминающегося между нами не происходило.
Я хорошо помню проведенное с Дрю время только из-за своей дурацкой влюбленности. Той самой, которая, видимо, так до конца и не прошла. Его улыбка отдается по всему телу, окатывает так же сильно, как и ливень на улице. Аж кожу покалывает.
– Как жизнь, Харпер? – спрашивает Дрю с той же радостью в голосе. Черт, будь она фальшивой, уже успела бы пропасть.
– Нормально, – быстро отвечаю я.
Я ожидаю, что на этом все и закончится: мы обменяемся любезностями и пойдем каждый своей дорогой.
В целом Дрю всегда был добрым. Таких искренних парней, как он, я почти не встречала ни в старшей школе, ни вообще когда-либо в жизни. В подростковые годы меня тянуло к Дрю не только из-за его внешности. Приятно знать, что слава не подпортила его характер. Это успокаивает – как и факт, что за столько лет городок ничуть не изменился.
– Надолго ты тут? – спрашивает Дрю.
Это мне только кажется или он явно растягивает разговор, не ограничиваясь парой «обязательных» дежурных фраз? И это при том, что мог совершенно спокойно промолчать с самого начала.