— Это уж слишком. Я вызову полицию — Шарлотта потянулась к телефону.
— Полиция перед тобой, милая. Я — Кошен, Лемюэль X. Кошен из Федерального Бюро Расследований, что тебе должно быть хорошо известно. Думаю, что тебе известно и то, что я прибыл сюда по следу Уиттекера из самого Канзас-Сити. Только последний идиот мог подумать, что за твоими заигрываниями со мной ничего не стоит. С чего бы вдруг такой интерес?
Шарлотта живописно откинулась на спинку дивана и заложила руки за голову.
— Боже, как интересно, а я думала, что такое бывает только в кино, — прошептала она, а затем объявила: — Я полагаю, мистер Токсби, вам непременно нужно попробовать себя именно в этом жанре.
На ее выпад я не обратил ни малейшего внимания и продолжал:
— Слушай, детка, дальше. На полпути к острову я поручил твоему дружку, радисту Мандерсу, отправить депешу о моем прибытии мистеру Херрику в Скотленд-Ярд. Только тут не поручусь: или он не отправил ее вовсе, или же дал ложную, где указал, что я буду в Саутхемптоне тремя-четырьмя днями позже. Милейший мистер Херрик был введен вашей шайкой в заблуждение. Ну, а мне была вручена липа, что в Лондоне меня с почетом встретит некто Грант, сотрудник Управления. Да еще и с издевкой: дескать, «привет мистеру Токсби», это я уже потом понял. Дальше — больше. Вы решили, что не можете жить без моих документов и бумаг и подсунули тебя — любительницу прогулок под луной. Это опять же дело рук Мандерса, ибо он, и никто другой, сообщил мне о твоем намерении продолжить пароходное знакомство. А спровоцировать прыжок за тобой в воду и в это время пошарить по карманам брошенного пальто — дело техники. И, конечно, пока я барахтался с тобой, а потом сушился, пока ехал в Лондон, он десять раз мог позвонить своим дружкам-приятелям, чтобы они встретили меня должным образом. Один из этих сукиных детей, назвавшийся Грантом, и встретил меня на вокзале Ватерлоо. Встретил и тут же свалял дурака. Он даже не спросил у меня документы, так как уже знал, что их у меня нет и быть не может. Вместо этого он стал совать какую-то фотографию, будто последний деревенский «бобби», а не мастер своего дела — сержант из Ярда. Он даже не соизволил поинтересоваться, почему я приехал на другом поезде. Не спросил, потому что опять-таки знал, что на первый поезд из-за водных процедур я опоздал. Все это, как сама понимаешь, не было оставлено без внимания. Потом продолжал морочить мне голову, то ссылаясь на отсутствие Херрика, который лишь один в курсе моих дел, то запиской от какой-то дамы из Хамстеда и прозрачно намекал, что именно она и приворожила этого балбеса Уиттекера. Этот козел хотел обвести меня вокруг пальца, но и ребенку яснее ясного, что сия с позволения сказать дама — это ты.
Я позволил себе ухмыльнуться.
— Грант думает, что вывел меня из игры и сейчас в ус себе не дует. Блажен, кто верует… Как ты считаешь, детка? И как тебе понравилась моя история?
Шарлотта закурила и выпустила струю дыма прямо мне в лицо. Улыбнулась.
— История мне не понравилась, — заявила она. — Потому что — чушь собачья. Кто поверит, что Кошен из ФБР — это ты? Предъявите ваши документы, мистер Кошен. Что-то вы не торопитесь это сделать… Так и быть, я не буду вызывать полицию, а позову привратника, чтобы он вас вышвырнул вон. Но сначала докажу всю фантастичность ваших обвинений.
Шарлотта открыла какой-то ящичек и вытащила из него бумаги, которые протянула мне. Когда я склонился над ними, последовал выпад этой гадюки, но я опередил ее. Удар левой — и обмякшее тело Шарлотты опустилось на пол. Я принялся за изучение бумаг — ничего интересного, я шагнул в спальню — и темнота ее вдруг осветилась такими искрами, будто меня бомбануло из нового пикировщика Уиттекера.
На какое-то время мир перестал существовать для меня. Когда же способность мыслить вернулась, я застонал от досады. Так наколоться! И кому? Красе и гордости ФБР!
5
Не подумать о том, что в спальне у Шарлотты мог скрываться какой-то громила!
Я приоткрыл один глаз и обозрел поле боя. Я лежал у самого входа в спальню, там, где меня настиг роковой удар Шарлоттиного дружка, а сама она сидела на диване и курила сигарету, зажав ее изящными пальчиками, чуть не выдавившими мне глаза. Рядом лежал автоматический пистолет 38-го калибра.
Господи! Какая метаморфоза произошла с бывшей миссис Лэннарт! Она подбоченилась и заговорила своим естественным голосом на привычном ей жаргоне. Матросская брань, по меньшей мере, десятка стран обрушилась на меня сплошным потоком. Я не могу сказать о себе, что использую в своей речи только парламентские выражения, но такого мастерства мне ни в жизнь не достичь. Из всего этого потока я усвоил, что от меня так воняет федеральной полицией, что ее все время мутит при виде меня хуже, чем во время любой морской качки. Что соплей, которые я развесил при виде ее на пароходе, хватит, чтобы обмотать земной шар по экватору несколько раз. И что теперь она, наконец, удовлетворит свое жгучее желание и раздавит меня, как паршивого таракана.