Дико пугает.
Потому что…
Возвращаюсь в комнату, ставлю на стол чашку кофе, тарелочку с сырниками, йогурт. Сажусь. Бессильно опускаю голову на руки.
Я не знаю, что мне делать! Увязла, как пчелка в варенье…
Алексей Николаевич не просто пугает меня.
Я сама себе боюсь признаться с этом, но он мне нравится. Очень сильно нравится. До дрожи в коленках. Рядом с ним, мне кажется, я впадаю в какой-то ступор. Становлюсь совсем беспомощной. И чувствую себя глупой и маленькой девочкой.
Нравится… ох, сама-то себе не ври, Лика! Ты ведь в него влюблена…
Щеки мгновенно начинают гореть, когда о нем думаю.
Влюблена… Разве так бывает?
Получается, бывает.
Мне кажется, это всё произошло сразу. С того момента, как я его впервые увидела. Я ведь вернулась сюда не так давно. С начала осени.
Как окончила музыкальное училище, так и вернулась. Устроилась на работу в детский сад. И, наверное, в первую же неделю работы увидела ЕГО.
Он забирал свою Полинку, сам. Приехал, вышел из машины, такой спокойный, уверенный, как… как Джеймс Бонд. Не знаю, почему я так подумала тогда, ведь не похож совсем, но ассоциации они такие ассоциации…
Я стояла у крыльца с Элеонорой Григорьевной, Он нас не видел. Заведующая тогда очень точно «считала» мой интерес.
- Это папа твоей любимицы Полины, Алексей Николаевич Александровский. Он один из совладельцев и учредителей нашего садика.
Он как раз присел, раскинул руки и улыбнулся, а я с замиранием сердца наблюдала, как Полина летит к нему в объятия.
А следующее заявление заведующей совсем вогнало меня в краску.
- Одинокий мужчина, холостой, завидный жених.
Я попыталась сделать вид, что мне это не интересно, но Элеонору не так просто было сбить с толку.
- Только, говорят, бабник, каких мало. Любитель женщин, в общем.
- Я… мне это не интересно, я…
- Так я потому и говорю! Чтобы ты такими и не интересовалась. Поматросит и бросит. Хотя…
- Элеонора Григорьевна, вы говорили, что новые инструменты должны привезти. А когда?
- Лика, Лика, всё о работе думаешь. А ты же молоденькая совсем, тебе еще и о себе подумать надо. Развлекаться, с людьми интересными знакомиться. В своем сарае ты с кем можешь общаться? Там одни…
- Я ни с кем не общаюсь. У меня времени нет. Я работаю.
Повернулась, чтобы увидеть, как летят брызги из-под колес… Джеймс Бонд, вернее, Алексей Николаевич уехал…
Потом несколько раз встречала его на пробежке. Он меня не замечал, я как-то все время старалась быть незаметной. Да и… с другой стороны, зачем такому мужчине замечать такую как я?
Нет, я не считаю себя некрасивой, или недостойной. Наоборот. Я знаю, что я красивая. Только пока мне это одни неприятности приносит.
Как говорил мне один из моих преподавателей, старавшийся опекать меня провинциальную глупышку – «рядом с каждой красивой женщиной должен быть сильный мужчина, чтобы охранять красоту».
Увы, мою красоту охранять было некому.
Я сама старалась охранять как могла. Не слишком хорошо, но уж как есть.
Господи, о чём я только думала, когда решилась пойти в его дом и предложить себя в качестве репетитора Полины?
Если бы я только знала, чем обернется тот мой визит!
Пытаюсь пить остывший кофе. Хорошо, что встала я рано, и на работу не опаздываю.
Мне сегодня не нужно к началу занятий, первый урок у самых маленьких, у трехлеток в десять утра.
Мне нужно быть в саду в девять тридцать, все подготовить.
Работаю я каждый день, веду занятия, выполняю какую-то методическую работу – отчеты заполняю, небольшие исследования провожу, еще и индивидуально с некоторыми детками успеваю заниматься, вот с такими как Полинка.
Полина. Я ведь даже не думала сама напрашиваться в репетиторы? Это меня Элеонора Григорьевна надоумила!
Увидела, как мы с Полей занимаемся, как девочка ко мне тянется, да и на самом деле у неё есть способности, это видно сразу!
Заведующая и предложила мне сходить к Александровскому. Я согласилась.
Но я ведь просила Элеонору Григорьевну позвонить, предупредить его, она обещала, да, видимо, забыла. Или он так же принял её не за ту Элеонору?
Ох, ладно, что сделано, то сделано. Теперь надо думать, как быть дальше.
Я не могу пойти работать в его дом, точнее, жить в его доме.
Не могу. Так близко к нему!
Понимая, что он недоступен, недосягаем…
Конечно же я вижу и чувствую его интерес, неподдельный, сильный, жадный, но… кто знает, сколько это продлится?
Пока он не распробует? Не насытится? Пока ему не приестся моя наивность и … невинность?