Сыграй со мной в запретную игру
1 глава
ЖЕНЯ
— Скворцова, ты до конца тренировки собираешься мух ловить, или все-таки метнешь свою упругую попку в воду и проплывешь брассом необходимый минимум?! И сделай лицо попроще, пожалуйста, мне надоело вот уже целый час наблюдать сегодня твою кислую мину, — и без того суровый голос Олега Борисовича раздается громким эхом под высокими сводами тренировочного бассейна, а я смотрю на него через всю эту водную гладь и испытываю сразу несколько эмоций.
Во-первых, благоговение. Олег Герасимов — легенда, один из самых крутых молодежных тренеров по плаванию в Московской области. То, что он согласился взять меня под свое крыло после того, как Валентина Дмитриевна ушла в декретный отпуск, говорит очень о многом. Например, о том, что я делаю большие успехи. Я занимаюсь плаванием всего пять лет, полупрофессионально, никогда не попаду в олимпийскую сборную и не буду участвовать в разрядных соревнованиях, например, но для меня гораздо важнее соревноваться с самой собой: совершенствовать свою физическую форму, развивать выносливость, силу и скорость.
На дворе апрель, а в июне я закончу одиннадцатый класс — и сразу же пойду поступать в академию Министерства Чрезвычайных Ситуаций. Стать спасателем — мечта моего детства, которая вот-вот воплотится в реальность. Ради этого я занимаюсь плаванием, хожу в тренажерный зал, бегаю по утрам. Родители, конечно, против того, чтобы я выбирала такую опасную профессию, но если бояться рисковать — зачем тогда вообще жить?
Во-вторых, я испытываю любопытство. Олег Борисович хорошо известен своими жесткими методами тренировок, причем даже с маленькими детьми. Меня, восемнадцатилетнюю девчонку, он гоняет по водной дорожке так, что после занятий по полчаса не получается полностью восстановить дыхание. А ведь мы с ним только вторую неделю занимаемся и еще даже за пределы бассейна не выходили. Что же будет на стадионе, когда он решит устроить мне кросс? Или на силовой тренировке? Чертовски интересно.
Но все это херня, если честно.
Самое главное — я испытываю к нему ужасно сильное влечение.
Мне восемнадцать, ему двадцать девять. Нифиговая такая разница в возрасте, я сама прекрасно знаю, так что не надо читать мне мораль. Но — блять! — как же он чертовски хорош в этой своей обтягивающей белоснежной футболке, из рукавов которой торчат твердые бицепсы! Атлетического вида фигура, выступающие из-под ткани крепкие мышцы, восхитительные карие глаза, строгие губы, подбородок с ямочкой… И еще эти черные кудри, которые он все время небрежно отбрасывает со лба, чтобы не лезли в лицо… Офигенно красивый мужик. И говорят — на данный момент совершенно свободный. Даже удивительно. Я понимаю, что ему не нужна малолетка вроде меня, мне не светит ничего серьезного, но вот переспать раз или два — почему бы и нет.
Одноклассник Денис, с которым я встречалась последние семь или восемь месяцев и лишилась девственности, оказался самовлюбленным мудаком — все парни в восемнадцать лет такие, знаете ли, — так что я теперь тоже свободна и вольна делать все что пожелаю.
Мы знакомы десять дней — и все это время я активно делаю ему недвусмысленные намеки: улыбаюсь, флиртую, показываю свой запечатанный в закрытый купальник зад и длинные ноги. Сделать первый серьезный шаг я не могу, оно и понятно: он — мой тренер, я — его ученица, и мы вроде как в рабочих отношениях, но по его реакциям я понимаю, что ему тоже было бы интересно познакомиться со мной поближе…
— Скворцова! — рыкает Олег Борисович снова, и я наконец ныряю с мостика в воду, чтобы проплыть дорожку, оттолкнуться от бортика на противоположном конце бассейна, проплыть обратно и быстро вынырнуть перед самым носом у своего требовательного и соблазнительного тренера.
— Закончим тренировку пораньше, пожалуйста, — говорю я уставшим тоном. И это даже не попытка задеть или подразнить. Олег Борисович и вправду меня сегодня вымотал. И еще я забыла о четвертой эмоции в своем сегодняшнем арсенале: раздражение. У меня первый день месячных, менструальная чаша внутри совершенно не чувствуется, зато чувствуется тяжесть внизу живота, словно кто-то положил туда целую груду камней. Хочется лечь и лежать, а никак не плавать брассом в хлорированной воде. Вот только мужчину такой поворот явно не устраивает:
— Тренировка закончится тогда, когда я позволю.
— Неужели? — хмыкаю я насмешливо. — Это я плачу вам деньги, а не наоборот, а значит, я решаю, когда занятие закончено.
— Звучит слишком самонадеянно, Скворцова, — усмехается Олег Борисович, а в следующее мгновение вдруг вытаскивает меня из бассейна, ставит на ноги и заставляет отступить, прижимая мокрыми обнаженными лопатками к холодной кафельной стене позади меня: — Мне кажется, или твой привычный запал сегодня куда-то исчез?