— Как на каком! — возмутился Нода. — На самом главнейшем. Я, ваше благородие, господин вестовой, на «Императрице Марии» под началом Павла Степановича служил.
Глаза чернявого матроса заблестели, привычным движением он крутанул ус.
— Вошли мы двумя колоннами напрямик в Турецкую бухту, — Нода стал быстро передвигать грибы, показывая, где, какой корабль бросил якорь, как сносило колонну течением. Потом отбежал в сторону, подхватил с земли горсть камней, ткнул пальцем в «кильватерный» строй и азартно закричал:
— По турецкой эскадре калёными* — пли!
На вал обрушился град булыжников. «Императри¬ца Мария» атаковала флагманский «турецкий фре¬гат».
— Принимай командование «Парижем»! — приказал Нода.
— Слушаюсь, ваше превосходительство! — отчеканил Николка, изображая командира второй колонны.
По «турецкому флоту», зажатому в «бухте», ударила «артиллерия» с двух бортов. Минута — и грибы превратились в серое месиво. Нода облегчённо вздохнул:
— Вот так всех турок пожгли. А их главный паша саблю свою Ивану Степанычу сдал.
Колька, возбуждённый «сражением», попросил:
— Дядя Иван, дай «Егория» подержать.
Нода снял с груди Георгиевский крест и протянул его Кольке.
— На. Да смотри не поцарапай.
Награду за Синоп флотский барабанщик получил из рук самого Нахимова.
Николка бережно подержал орден на ладони, вздохнул. Отвернулся от матроса и примерил «Георгия».
Нода сделал вид, что не заметил. Посмотрел на небо, будто кто-то там повесил часы, сказал:
— Пора мне, брат Николка. Да и твоё начальство, поди, заждалось.
Уже возле офицерского блиндажа, поправляя бескозырку, Николка вспомнил о грибах. «Эх, хотел ведь бате поджарку состряпать!» И улыбнулся: перед гла¬зами возникло серое грибное месиво «турецкой эскадры».
В землянке жарко и накурено. Кроме командира дистанции Забудского и его помощника Дельсаля, ещё два незнакомых Кольке офицера. На столе горит лампа. Офицеры играют в карты.
— Мальчишка попытался проскочить незамеченным, но Забудский, вроде бы и не смотревший на вход, нарочито громко произнёс: Не будет! — пылко выкрикнул Дельсаль.
— Позвольте, — возразил штабс–капитан, — мы воевали не единожды, а Россия всё та же!
— Нет, — приподнялся его напарник, — уже после кампании двенадцатого года Русь и мужик не те!
И декабрьский бунт тому доказательство.
Стало тихо в блиндаже. Потом послышался вздох Забудского:
— Розги — не очень надёжное оружие…
Слипались глаза, по усталому телу мальчика разливалась истома, обрывки фраз доносились теперь откуда-то издалека:
— «… солдат воюет за Отечество. За Отечество, господа! Не за вас, не за меня и не за петербургского барина. За О–те–чёс–тво!
—…союзники упустили момент штурма…
—…покойный Владимир Алексеевич
Неожиданно таинственные слова привлекли внима¬ние мальчика. Говорил командир дистанции Забудский:
— Погреб, пороховой погреб необходимо обнаружить. Где они его устроили? За хутором Вотковского, что ли?..
— Надобно лазутчиков выслать.
— Высылали. Не возвернулись. Похоже, засекли французы.
— Отыскать таких, чтоб окрестность досконально знали.
«Да я этот хутор Вотковского почище любых лазутчиков знаю», — подумал Колька.
Сверху послышались выстрелы, и через мгновение рядом с блиндажом разорвался снаряд.
— Это английский. С Зелёной горы, — поднимаясь, сказал Забудский.
В ответ ударила наша мортира. Перестрелка усиливалась. Офицеры поспешно вышли из блиндажа.
Над бастионом с шумом пронеслись конгревовы ракеты*, осветив орудийную прислугу.
Стояла тёплая южная ночь, хотя и был ноябрь. Забудский подошёл к валу и коротко скомандовал:
— Отвечать изредка!
Он следил за вспышками на батареях противника. В темноте, прочерчивая небо, ярко светились запальные трубки «лохматок». Так батарейцы прозвали пороховые бомбы — в полёте они крутились и казались лохматыми огненными шарами.
— Хороша иллюминация! — послышался весёлый
голос Ивана Ноды. — Ох, хороша!
— Француз привык к фейверкам да к праздникам — в тон ему ответил Тимофей Пищенко.
— «Лохматка»! — закричал сигнальщик.
Он стоял на валу и следил за полётом снарядов, всегда безошибочно определяя их направление.
«Лохматка» разорвалась у матросской землянки.
— Ишь, махальный, — кивнул в сторону сигнальщика Нода, — точь–в-точь Илья–пророк!
Забудский вдруг увидел у орудий в центре батареи фигурку вестового: «Так и тянет его к пушкам — вот пострел!»