— Итак, я смогу дать тебе противоядие от напитка богини Сехмет, номарх. Но могу и не дать тебе его. У тебя есть три дня подумать. Если желаешь жить — то приходи в мой дом и принеси мне клятву верности, а не желаешь, поторопи мастеров и найди хорошего бальзамировщика. Пожалуйся на меня Осирису, может он воспалиться праведным гневом. А сейчас уходи!
Птахотеп указал номарху рукой на ворота. Тот поднялся и низко поклонился части фараона…
— Видишь, мой принц, как делаются дела? Этот Птахотеп не так глуп, как думали многие. Многие списали его со счетов, а он одним ударом повалил себе под ноги номарха из Гелиополя. А этот номарх имеет виляние на жрецов Ра!
— А что это за яд Сехмет? — спросил принц жреца.
— Тайна этого напитка давно утеряна. И боюсь, что кроме Птахотепа, и еще нескольких человек, о ней никто не знает. Он получил её много лет назад от старого жреца богини Сехмет, которого многие считали выжившим из ума. Но Птахотеп послушал его и получил страшную тайну Египта в свои руки. И вот он решил воспользоваться ей.
— Он решил использовать яд в первый раз?
— Да. Не так просто выпустить из клетки демона богини Сехмет. Это опасно и не каждый на это решиться. Но скоро мы увидим, как его станут применять и другие…
Видение 2 Реальность Исефет
«Я смогу выбирать реальность»
Единственный день может стать вечностью.
В течение единственного часа можно сотворить
будущее, ибо Бог знает того,
кто действует вместе с ним.
Принц Эвиб-Ра увидел дворец своего отца. Жрец стал пояснять ему:
— Это грядущий мир Исефет, мой принц. То, что будет, в случае если ты не умрешь. Он отличается от реальности богини Маат, которую мы с тобой только что посетили.
— Этот вариант мне нравиться больше.
— Вот как? Ты еще не видел этого будущего, но говоришь, что он тебе нравиться. Отчего? Всего лишь из-за того, что ты здесь жив?
— Жизнь это много. Мое имя запомнят как имя фараона Верхнего и Нижнего Египта. Разве это плохо?
— Тогда давай посмотрим на этот мир и на тебя самого. И кто знает, может быть, ты изменишь свое мнение.
— Значит, я смогу выбирать реальность, которая будет?
— Да, ибо это тебе предоставили выбор. Ты — Тот, кому предоставлено это право….
Старик в белом одеянии жреца без всяких украшений с трудом передвигал свои ноги по дорожке ведущей к дворцу. За ним на почтительном расстоянии шли стражи и слуги.
Этот старик был фараон Верхнего и Нижнего Египта Аменемхет III. Он уже год как перестал носить одежды подобающие великому владыке, а одевался просто как жрец. Исключения фараон делал только в случае торжественных выходов. И так было с того дня, когда его старший сын и соправитель принц Эвиб-Ра взял все нити правления страной в свои руки.
Аменемхет III правил страной долго и время его царствования многие почитали за золотое время в истории Египта. Строились храмы, дворцы, обустраивалась Дельта, крепли торговые связи, росла добыча золота, оросительные системы были в порядке и урожаи оттого были неизменно высокие. Фараон оправдал слова придворного писца о себе:
Но его мучило одно — правильный ли он сделал выбор в определении наследника? Своего второго сына Аменемхета старый фараон не сильно жаловал. И это было правильно. Так сказал бы каждый. Второй принц Кемета совсем не напоминал первого ни статью, ни умом, ни силой воли.
Но теперь и первый сын, наследник-соправитель, стал вызывать его беспокойство. Слишком он был решителен и смел. Слишком высоко ценил свою власть и ни с кем не желал ею делиться.
— Государь, — послышался рядом тихий голос, который заставил фараона вздрогнуть.
Кто это посмел приблизиться к нему так близко? Разве он не приказал все держаться на расстоянии? Он поднял голову и посмотрел на дерзкого. Но это был его любимец архитектор Сенусертах. Также старик, но в отличие от фараона он был полным и на его широком лице не были так заметны разрушительные следы времени и горя как на худом лице фараона.
— Сенесуртах? Ты уже вернулся? Я рад тебе, друг мой.
— Ты сердит, государь? Я пришел к тебе не вовремя?
— Не на тебя я сердит, друг мой. Тебя я всегда рад видеть. Как идет строительство храма в Тине?
— Хорошо, государь. Скоро он будет совсем готов.
— Это радует мое сердце, Сенусертах. Слишком мало радости мне осталось в этой земной жизни. Я угасаю, друг мой.
— Твоя рука ослабла, государь, но ты по мудрости своей поставил править своего наследника Эвиб-Ра. Он достойный повелитель.
Фараон грустно усмехнулся.
— Достойный ли он, друг мой? Принц-соправитель слишком крут. Он вызывает к себе номархов и часто нетерпим к их советам. Он желает править страной так, как это было в древние времена при фараоне Хуфу.
— Я слышал, как он говорит с номархами, государь. И это радует меня. Возвращение к тому времени когда, власть повелителя была беспредельна — это благо для Египта.
— Ты в этом уверен? — фараон посмотрел на архитектора.
— Номархи слишком много возомнили о себе, государь. Но они должны помнить, что только фараон равен богам в этой стране. Он стоит выше своих подданных. А что я вижу в номах на гробницах номархов, государь? Они осмеливаются заказывать резчикам изображать себя вровень с фараоном! А то и вообще не упоминают на памятных стелах твоего великого имени.
— И что с того, друг мой? Пусть себе изображают. Еще основатель нашей династии Аменемхет I установил это. Он перестал вмешиваться в дела провинций-номов и дал местным правителям больше власти. Ведь они лучше могут понять проблемы своего нома, чем чиновники моего дворца. Да и в каждом номе есть земли фараона и это позволяло мне и моим предшественникам контролировать ситуацию.
— Сила Египта, государь, в величии фараона. Так считают все твои подданные.
Фараон знал о том, что многие придворные, поднятые им из низов, думают так же, как и его архитектор. И потому он перевел разговор на другое.
— Как там моя гробница?
— Место твоего истинного упокоения полностью готово, государь. Все сделано тайно и про него знают только самые верные люди. Грабители не посмеют коснуться твоей гробницы.
— Хорошо. Но так говорил и твой отец, архитектор моего отца фараона Сенусерта III. А грабители пытались войти в его гробницу неоднократно.
— Но неудачно, мой государь.
— Сенусертах! Что значит неудачно? Сегодня неудачно, а завтра они все равно сделают это черное дело. Отчего так в нашей стране происходит? Почему нет уважения к умершим владыкам? Отчего воры не почитают законов, уставленных богами?
— Оттого что ты, мой господин, слишком милостив. Ты слишком добр и многие оттого распустились в нашей стране. Как те, кто вверху, так и те, кто внизу.
— Думаешь, пытки и казни остановят грабителей? — усмехнулся фараон с горечью. — Нет. Я давно понял это. Тот правит долго, кто правит, справедливо опираясь на слово, но не на меч. Великий фараон Снофру показал, что добром можно сделать больше чем силой. А вот мой сын Эвиб-Ра полагается больше именно на силу.
— Тебе стоит оставить печаль, государь и снова радовать своих поданных своим мудрым правлением. Помоги принцу своими мудрыми советами.
— Не говори мне этого, друг. Тебе не идет лесть. Не думаешь же, ты, в самом деле, что я смогу снова править?
— А почему нет, государь? — спросил архитектор фараона.