Глава 12.
Ночка выдалась ужасной, но настроение все равно бодрое. Во-первых, выяснилось, что Греховцев никого ко мне не посылал, его друг – питекантроп сам помещения перепутал, а во-вторых, мне понравилась его реакция.
Не питекантропа, нет. Реакция Саши.
Когда он ворвался в комнату и спас меня от перегародышащего дракона, я действительно почувствовала себя его сестрой.
Повезло Маришке. Это офигенное чувство, когда у тебя такой защитник.
Реакция его друга Лехи тоже была… забавной. Сколько же он выпил, если я ему секси показалась?
Смешной.
Рассмотреть в темноте я его не успела, запомнились только его внушительные габариты, грубоватое лицо и густые черные брови.
Хорошему настроению способствует и то, что, когда я после пробуждения спустилась вниз, в доме уже никого не было, а на кухне царил идеальный порядок.
На заднем дворе у бассейна – тоже. Ни пустых бутылок, ни окурков, ни мокрых полотенец.
Можно было подумать, что все, произошедшее вчера, мне приснилось. Но нет, в холодильнике обнаруживается контейнер с остатками шашлыка и приклеенным к нему стикером «Съешь их».
Заботливый какой!
Думает, я не способна приготовить что-нибудь съедобное?
Нахожу в морозильной камере фарш и решаю пожарить котлет. Мама на работе задерживалась допоздна, поэтому готовить я умею с детства.
Отвариваю картофель и делаю из него пюре, жарю котлеты. А затем иду наверх, чтобы покормить рыбок Кирилла и проведать мою подружку Лили.
Возвращаюсь к себе, пользуясь тем, что в доме я одна, включаю плей-лист и решаю переодеться, потому что шорты с футболкой насквозь пропахли жареными котлетами.
Раздеваюсь до нижнего белья и открываю шкаф. Что надеть? Выбор - то невелик – лосины с туникой или длинный халат.
Вынимаю трикотажный костюм и тут начинается одна из моих самых любимых песен.
«Инферно» Беллы Порч.
Аааа!.. Сто лет ее не слушала!
Прибавляю звук и, встряхнув распущенными волосами, начинаю танцевать. Поднимаюсь на носочки, поднимаю руки над головой и плавно извиваюсь.
Танцевать я люблю, но никогда не занималась этим целенаправленно. Всегда стеснялась. Но наедине с собой, когда мамы не было дома, часто включала музыку и, надев самое красивое платье, танцевала часами.
Закрыв глаза, кручу бедрами, подпеваю Белле. И момент, когда атмосфера в комнате неуловимо меняется, пропускаю. По ногам идет сквозняк, а кислорода становится меньше.
Осознание пронзает молнией.
Распахнув глаза, я резко оборачиваюсь.
У порога, широко расставив ноги и заложив руки в карманы джинсов, стоит Греховцев.
На лице ни единой эмоции, веки приопущены, а в глазах густая тьма. Не шевелясь, он проходится по мне взглядом, как паяльной лампой.
Я столбенею, уронив безвольные руки вдоль тела, смотрю на него широко раскрытыми глазами.
- Продолжай, - велит он глухо.
Его голос звучит как выстрел и вскрывает образовавшийся между нами вакуум. Впиваюсь пальцами в собственные плечи и отступаю назад.
- Выйди, - прошу тихо, почти беззвучно.
Но Саша словно не слышит, глядя куда-то в область моего живота, делает шаг вперед.
Меня кроет паникой. Тело сотрясает крупная, как от мороза, дрожь, а ноги подгибаются.
- Выйди! – повторяю громче.
Греховцев замирает, на краткий миг зажмуривается и, бросив на меня осмысленный взгляд, резко разворачивается и выходит из комнаты.
Я слышу удаляющиеся шаги, стук хлопнувшей двери, слышу, как сменилась в динамике песня, а заставить себя пошевелиться не могу.
Так и стою, обхватив себя руками и трясясь от шока.
Распущенные волосы щекочут спину, посылают по коже новую порцию крупной дрожи.
Запоздало спохватившись, я срываюсь с места, влетаю в ванную и закрываюсь изнутри.
Черт. Черт. Черт!
Боже, какой позор!
Закрыв ладонью рот, безмолвно ору. Выдыхаюсь и начинаю заново.
Он видел меня полуголой!
Развожу руки в стороны и поворачиваюсь к зеркалу в полный рост. Мать вашу! Голой! Он видел меня голой, потому что белье прозрачно!
Смотрю в свои глаза, в них безумие, лицо горит огнем, грудь высоко вздымается и соски, как горошины…
Мамочки… он это тоже заметил?!
Включаю холодную воду и умываю лицо. Начинает отпускать. Дышу все еще часто, но гул в ушах постепенно стихает.
Ладно.
Переживем. Не смертельно.
Но тут вспоминаю его взгляд, и по телу вновь проходит волнительная дрожь.
Он так смотрел… Почему он так смотрел?..
Будто… я не знаю… удивила и разозлила его одновременно.